Художника Сафронова обидели. Эта обида сладким ядом шевелилась и расползалась у него в груди…
Припоминая события этого выставкома, он медленно и с каким-то иезуитским наслаждением смаковал детали своего позора.
У него можно сказать уничтожили мечту стать великим художником. Весь последний год он работал над этой картиной, и тут на тебе, какой-то недалекий пейзажист из выставкома, пренебрежительно бросил – высосал, мол из пальца… Вдобавок добавил: и вообще стиль содрал, аферист…
Остальные члены выставкома пригнувшись лысинами, и спрятав на всякий случай голосующие руки под стол, зашушукались и вынесли вердикт – не проходит.
Может ему, конечно показалось, но это ему напомнило какую -то банду в сговоре перед преступлением…
Сжавшись от обиды, Сафронов подхватил полотно и быстрым шагом покинул место судилища. Придя в мастерскую он поставил картину на мольберт и с тоской стал рассматривать её. Картина эта изображала тёмную комнату. На переднем плане этого злополучного полотна, сидела в пол оборота мрачная фигура выполненная в густых черно-фиолетовых тонах.
Этот зловещий персонаж всматривался в полуоткрытое окно, где в здании напротив были изображены открытые окна освещенные ярким электрическим светом. В этих освещенных оранжевых окнах извивались какие-то изломанные силуэты фигур. Было явственное ощущение нездорового веселья, если не сказать сатанинского шабаша…
