Мир редко делится на чёрное и белое. Есть лишь бесконечные оттенки серого – границы, где закон сталкивается с совестью, а правда с выживанием.Когда правительство хочет, чтобы правда исчезла, оно создаёт тень. И эта тень – Task Force Phantom. Они существуют вне официальных отчётов. Нет номеров, нет архивов, нет следов.
Их миссии – грязная работа, которую не может признать ни одно ведомство. Каждый из них что-то потерял. Кто-то семью. Кто-то честь. Кто-то веру в систему. А кто-то – себя.
Когда-то Элиас Ворд, агент разведки, был частью этой системы. Но восемь лет назад, во время операции «Мидвей», всё рухнуло. Официально он погиб. Неофициально – стал призраком. Теперь его зовут Specter.
И когда мир снова погружается во тьму, именно призраки становятся единственной надеждой тех, кто ещё верит в справедливость.
Промзона за чертой Вашингтона.
Мокрый снег падал на старые ангары, где когда-то собирали самолёты. Сейчас это место стало укрытием для тех, кто предпочитал тишину закона шуму справедливости.
– Подтверждаю сигнал, – произнёс Ник Фолклер, сидя в фургоне и щёлкая по клавишам. – Три цели на складе, одна у грузовика. Есть оружие.
Ник Фолклер выглядел младше своих двадцати восьми. Худощавый, нервный, с короткими тёмными волосами и вечными наушниками на шее, он напоминал скорее студента, чем хакера федерального уровня. Но за лёгкой небрежностью скрывалась безупречная точность – его пальцы по клавиатуре бегали так же быстро, как мысли.
Марк Далтон коротко кивнул. Он был мужчина под шестьдесят, высокий и широкоплечий, с седыми висками и взглядом, в котором усталость жила наравне с уверенностью. Его лицо хранило следы старых шрамов и опыта – ничего показного, просто отпечатки лет, проведённых в горячих точках. Двигался он спокойно, экономно, как человек, привыкший решать всё одним коротким приказом.
– Без самодеятельности. Берём их чисто.
Джон Риверс, стоящий рядом, проверил пистолет и бросил взгляд на Софию.
– Как обычно, ты слева, я справа.
– Только не как в прошлый раз, – усмехнулась она. – У меня до сих пор шрам на плече из-за твоего “прикрытия”.
– Это был рикошет, – фыркнул Джон.
Джон Риверс выглядел так, будто жизнь давно выбила из него всё лишнее. Коренастый, с крепкими руками и коротко острижёнными тёмными волосами, он говорил мало, но каждое слово было весомым. На левом предплечье виднелся бледный шрам – напоминание о прошлом, о котором он не говорил. В его взгляде всегда жила настороженность, свойственная тем, кто слишком часто терял.
