Глава 1. День начинается со страха или с улыбки
Когда ночь скрывает доказательства, голос тишины становится громким. Прокурор Кувейт Алим считает себя обычным человеком, но однажды он получает дело, которое меняет всё : исчезновение молодой женщины и забытый корпус на окраине города. В лабиринте коррупции, где влиятельные прячутся за масками благотворителей, каждый новый факт решает не только чей-то срок, но и чьё сердце. Он не просто расследует – он рискует потерять всё, что держит его на плаву : любовь женщины, готовой ждать, и память о тех, кого он не смог спасти. Тайны, любовь и закон вплетаются в один узел, который невозможно распутать, не сделав шаг навстречу боли. Кто читает чужие страхи – становится их частью. Он слушает шёпот улиц, где дети исчезают как тени, где убийства покрыты благовидными дверями, и где истинная сила – не в приговоре, а в выборе остановиться. Выбор говорить, пока молчание может спасти лишь тех, кто боится правды.
1.Лабиринт страха. Август 10:00 ночи
Тьма лежала тяжёлым плащом, как старое масло, и пахла бензином и чьей-то раной. Стены подземного лабиринта блестели сырой влагой, а под ногами плита скрипела – словно предупреждала: один неверный шаг и шум прекратится навсегда.
Джон полз по гладкой плите, чувствуя, как холодный бетон царапает ладони. В воздухе плавала едкая смесь химикатов и страха – каждый вдох был тяжёл, как осознанный шаг в бездну. Рядом с ним шла Мари – дрожащая, но глаза её светились решимостью.
Вдруг за их спинами с грохотом захлопнулась стальная дверь – путь назад исчез.
«Держись!» – прокричала Мари, когда из вентиляции пронесся свист первой стрелы. Металлический наконечник вонзился в стену в сантиметре от ноги Джона. Сердце удвоило ритм, кровь прилила к лицу. Они ползли дальше, перепрыгивая через обрушенные балки и острые детали прошлого.
Каждый шаг становился игрой с смертью. Падающие цепи, металлические шипы, внезапные потоки кипящей воды – лабиринт оживал, будто хищник, готовый схватить. Джон едва увернулся от падающей плиты, которая расколола бы ему плечо. Мари не задумываясь, схватила его руку и потащила к слабому свету аварийного маяка, мерцающему чуть дальше.
Минуты растянулись в часы – время ускользало, оставляя только звук собственного сердца. Каждый шорох мог быть последним. Их дыхание смешивалось с эхом падающих обломков, и вдруг – хруст кости. Один из «игроков», невидимый и без имени, промахнулся, и стена поглотила его крик, оставив холод тишины.
