В нашем мире имена решают всё.
Не характер. Не поступки
Всё начинается с имени, которое тебе дают.
От него зависит то, с кем ты можешь общаться, с кем – дружить, а кого – любить. Чьей руки можешь коснуться, а от чьей лучше убежать. Иногда имя – это приговор. Иногда – тюрьма с металлическими решётками. Но чаще всего – это маска, под которой ты забываешь, кто ты такой на самом деле.
Под этой маской ты прячешь улыбку, слёзы и свои мечты. И со временем ты забываешь, кто ты такой на самом деле.
Я родился с именем, которое не выбирал. Оно преследует меня, наступает на пятки, каждый раз напоминая мне о том, кто я. Из какой семьи. На что имею право.
Лео Валенти.
Два слова, которые звучат как выстрел посреди тихой улицы. Два слова, которые легко открывают все двери, но отрезают пути назад.
С самого детства мне внушали, что я – честь семьи. Продолжение рода. Власть.
Никто не спрашивал, хочу ли я быть частью этого мира. Желания не приветствовались. Как и чувства.
Я слышал, как люди шепчут моё имя за спиной. Чувствовал их страх, когда проходил мимо. Они знали лишь моё имя, и этого было достаточно.
И всё же однажды что-то изменилось. В системе произошёл сбой.
Одна случайная встреча в маленьком кафе у пристани, один взгляд – и имя перестало иметь значение. И в тот момент я понял – у меня есть шанс вырваться. Жить в мире, где имя – это не судьба, а лишь слово. В мире, где дружба не имеет цены, а любовь срока годности. Но я хорошо знал цену свободы в этом мире.
Один неосторожный шаг – и меня вычеркнут из списка выживших.
Одно лишнее слово – и вместо дома они оставят пепел.
Один неверный выбор – и ты умрёшь как предатель.
Я не знал, получится ли у меня.
Но хотел попробовать.
Даже, если это будет последним, что я сделаю в этой жизни.
Лео
Я стоял у окна, засунув руки в карманы брюк, и наблюдал за тем, как солнце садится за крыши старого города. Вид в вечернее время был безупречным. Таким же безупречным, как застеленная кровать позади меня с идеально выглаженным покрывалом. Как свежие рубашки, аккуратно развешанные на вешалках. Или пиджак, который я ещё не надел, но уже всем сердцем ненавидел. Тот самый – тёмно-синий, который отец назвал «идеальным для помолвки».
На самом деле мне казалось, что пиджак был идеален и подходил для всего, кроме меня самого. Он давил на плечи и сковывал их, как тяжёлая цепь. А карман брюк оттягивал перстень с гербом семьи Валенти, который я ненавидел с тех пор, как впервые понял, что это – не украшение. Это клеймо.
