Мужчина мчался по лесу, не разбирая дороги. Запинался о корни деревьев и налетал на кусты, теряя очертания главной тропы в сумраке. В ботинках хлюпала вода, делая их тяжелыми и скользкими. Хотелось скинуть обувь и бежать босиком, ноги все равно больше не слушались: онемели от страха, холода и усталости. Кровь устремилась к лицу, громко шипя в ушах, словно надоедливый белый шум. За плечом гаркнул тетерев. Беглец вздрогнул, но скорость не сбавил. Нужно спешить. Ощущение, что он передвигается по кругу не покидало его. Треклятый лес! Почему он кажется бесконечным? Сомкнулся над ним, нависая все ниже и ниже своими кривыми черными ветками. Позади затрещали сучья, вынуждая обернуться. Дрожа всем телом, он уставился в темноту, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд. Крупная капля пота скользнула в правый глаз. Возможно, ему показалось, но между сосен мелькнул бледный лик. Попятившись, мужчина оступился и завалился на спину, больно приложившись затылком о россыпь мелких камней.
– Папа… – когда он услышал этот голос, остальные звуки мгновенно смолкли. Сколько боли в голосе, сколько разочарования. «Не смотри, не смотри, не смотри». Он зажмурился, только бы не видеть того, кто позвал его. Может, притвориться мертвым? – Папа, – издевательский шепот в самое ухо.
И тут мужчина не выдержал и закричал. Он неуклюже поднялся и рванул снова. В спину ударил холодный порыв ветра, заставляя переставлять ноги еще быстрее. Деревья шуршали кронами, зловеще перешептываясь: «Беги, трус-с-с. От себя не убежиш-ш-шь». Легкие разрывались на части, в голове звенело. Он уже не в том возрасте, чтобы носиться по зарослям во тьме. Силы кончались. Но жертва нутром чувствовала, что преследователь имеет преимущество, и буквально дышит морозом в шею. Поднеся руку ко лбу, он резко замер, словно кто-то невидимый схватил запястье. «Господи, помоги!» − выдохнул он и перекрестился. Вдруг перед глазами забрезжили огни поселка. Несчастный перекрестился снова. Посмотрев вниз, понял, что вышел на знакомую дорожку. Он осенил себя крестом в третий раз, и небо словно просияло, указывая ему путь к дому.
Деревья застыли, провожая чужака колким взором, и воцарилась оглушающая тишина.
