В мире, где тени лгут красноречивее людей, а правда прячется за ширмой изящных жестов, они были двумя половинками одного клинка.
Лиля Ломская– хаос в обличье ангела. В двадцать пять лет ее имя стало легендой в коридорах департамента. За внешностью, словно сошедшей со страниц поэмы – нежные черты лица, шелковые волосы цвета спелой пшеницы и глаза цвета грозового неба – скрывался ум, отточенный как бритва. Она слышала шепот улиц, читала истории в пыли на подоконниках и видела душу преступников в мельчайших подёргиваниях их пальцев. Для нее каждое дело было не головоломкой, а исповедью, которую город рассказывал ей одной.
Роман Фринг – порядок, высеченный из гранита. В тридцать лет он был живым олицетворением холодного расчета. Его стихией были незыблемые факты, выстроенные в безупречные логические цепочки. Высокий, с пронзительным взглядом цвета стальной мглы и резкими, словно из мрамора высеченными чертами лица, он не верил в шепоты и откровения. Он верил лишь в отпечатки, улики и неумолимую математику преступления. Для него город был гигантской шахматной доской, а люди – фигурами, чьи ходы можно было просчитать.
Их называли Огнем и Льдом. Гением и Циником. Стихией и Законом.
Судьба и начальство снова свели их вместе для нового дела – дела, которое с первого взгляда казалось рядовым исчезновением. Но в воздухе уже витал знакомый электрический трепет. Трепет охоты.
Они стояли на пороге роскошного пентхауса, где впервые пересеклись тени пропавшего бизнесмена и призраки его прошлого. Ломская уже скользила взглядом по комнате, впитывая ее молчаливый рассказ. Фринг изучал план помещения, его мозг уже выстраивал схемы и версии.
Их взгляды встретились на мгновение – безмолвный вызов, давно знакомый танец.
«Начнем, партнер?» – будто бы сказали ее глаза.
«Попробуем не развалить все в первый же день», – будто бы ответил его взгляд.
