Дорога из Нью-Йорка в Филадельфию заняла почти шесть часов с учетом всех пробок и остановок, чтобы размяться. Я опустила окно, подставила лицо под ветер и закрыла глаза, впитывая этот момент. Солнечные лучи на лице. Приглушенный разговор Кейт и Саманты с заднего сидения – кажется, они говорили об ароматических свечах, но музыка из динамиков заглушала слова, так что я не была в этом уверена. Играл новый альбом Halsey, и песни прерывались, когда рвался сигнал Bluetooth. Эмма ехала с превышением разрешенной скорости, отчего мои волосы немилосердно трепало во все стороны. Позже я устану распутывать колтуны и пытаться уложить волосы в некое подобие прически, но сейчас мне было все равно. Сегодня был один из немногих хороших дней. Я хотела, чтобы он таким и остался.
Экзамены прошли, до нового учебного года еще было далеко. Я могла думать только о летних каникулах, о сне до полудня и о ничегонеделанье. Больше никаких планов. Никаких разочарований.
Лето. Если бы я могла остановить время в любой точке календарной шкалы, то выбрала бы именно этот день. Не слишком взрослая, но уже и не ребенок. Студентка, но мне не нужно идти на занятия. Одна, но ни в коем случае не одинокая. Если бы я только могла закупорить этот момент в бутылку, поставить на полку в холодильнике и доставать, когда становится грустно. Если бы только я могла сохранить это воспоминание на жестком диске и поделиться с кем-либо.
Сзади что-то зашипело, послышался звук льющейся воды. Эмма убавила музыку.
– Да что там происходит?!
– Ничего, – поспешно сказала Кейт. Зашуршал целлофановый пакет.
– Амелия права, вас нельзя сажать вместе. Вы устроите апокалипсис и не заметите этого.
– Говоришь так, словно мы пятиклассники.
– Скорее пятилетки. Клянусь Богом, если я увижу на заднем сидении какие-либо пятна…
Я зажмурилась и сделала вид, что ничего не слышу. Ни-че-го. Не слышу, не вижу, не чувствую. Идеальное состояние. Безмятежное.
Вот бы меня саму кто-нибудь закупорил в бутылку и оставил на полке. В тишине, в покое. На видном месте – а может, в темноте. Доставал бы, когда становится одиноко. Дул на меня теплым дыханием, и я бы раскрывалась свои лепестки, как полуночный цветок.
Машина остановилась. Я неохотно разлепила веки, отчаянно цепляясь за это хрупкое чувство покоя. Хотелось сохранить его до конца дня. А лучше бы – до конца лета.
