Земля, распахнувшая двери многим поселенцам, наиболее уязвима перед всякой чернотой, рвущейся из тьмы времён , чтобы овладеть ею.
Но земля эта священна, а потому оберегаема.
Многие века он слышит голос подступающего зла и, следуя зову своего сердца, идёт туда, где более всего нужен. Он не один. С ним верный спутник.
И вместе они закроют дверь, надеясь из века в век, что люди научатся дверь эту НИКОМУ НЕ ОТКРЫВАТЬ.
Редкий и без того лесок на окраине села Романовка этим хмурящимся утром выглядел осиротевшим и покинутым. Лишившись своей веселой и буйной листвы деревья протягивали оголевшие ветки к каждому, свернувшему на сельскую тропу, так и норовя ухватить по лицу. Да чтобы не только мокрый след оставить, но и царапинку, если повезёт.
Тропу эту селяне не жаловали. Говорили, леший там водит. И когда особо озорничает – можно не дойти до села, так и сгинуть в лесу. Дескать, знавали они такие случаи. Но другой дороги от чего-то протоптать не захотели. Так и ходили, озираясь.
Молодежь, такая же редкая в селе, как этот лесок, опасения стариков высмеивала. Понимали молодые да современные, что россказни эти про лешего для малых детей.
Тропа ведь через крутой овраг пролегала, а там, ежели под ноги не смотреть, можно и шею свернуть. Вот и стращали старики молодое поколение от души “бабкиными” сказками.
Петр Семёнович, чьё лицо было таким же хмурым, как и нынешнее утро, не спеша шествовал по тропе в сторону сельской школы. Стараясь не поскользнуться на ушлой листве и прикрывая небритое лицо рукавом старого серенького пальто, давно отслужившего свой срок, он рассказы эти про лешего зачем-то вспомнил и ещё больше нахмурился.
Ведь не спалось ему последние дни. Всё один и тот же сон видел, да рассмотреть никак не мог. Лишь пугающие фрагменты. В сны он не верил, как и впрочем, во всё мистическое тоже.
Будучи сельским учителем объяснение своему повторяющемуся видению старался найти рациональное: конец четверти. Приходилось самому должников ловить и “хвосты” эти бесконечные принимать, чтобы статистику школьную не портить. Иначе ответ держать на “ковре” у директора.
Баба она суровая, и каждый перед ней, не смотря на звание и заслуги, ощущал себя полным ничтожеством. Умела она одним взглядом размазать всё твоё человеческое достоинство.
