Буря в стакане
Рю: Доброго вечера, моя любимая Йоко. (Он устало улыбнулся, глядя на ее аватар. После долгого дня мысль о ней была единственным пристанищем, островком спокойствия в океане его одиночества.)
Йоко: Привет. (Ответ пришел сухим и колючим, словно осколок стекла. Она намеренно тянула время, глядя на сообщение, в ее душе клубилась черная, удушающая туча обиды.)
Рю: Я смотрю, ты не в духе? (Его сердце сжалось от тревожного предчувствия. Он чувствовал дистанцию, и она жгла ему душу.)
Йоко: Всё норм. Занята. (Она с силой ударила по клавишам, представляя, что это его лицо. Слезы подступили к горлу, но она сглотнула их, решив не показывать слабость.)
Рю: Чем может быть занята, моя любимая, в столь поздний час? (Он пытался звучать легко, но в его словах сквозила мольба. Просто поговори со мной, дай мне понять, что происходит.)
Йоко: Дела. (Короткое, как удар кинжалом, слово. Ей хотелось кричать, рвать на себе волосы, но она продолжала держать оборону ледяного молчания.)
Рю: А я говорил тебе, что ты прекрасней цветка сакуры, которая расцветает каждый год у подножия Фудзиямы? (Он бросал в бой свое лучшее оружие – слова, которые когда-то заставляли ее сиять. Теперь они звучали фальшиво и отчаянно.)
Йоко: Говорил. И как оказалось, не только мне… (Голос ее дрогнул, и предательская слеза скатилась по щеке, оставив соленый след на губах. В памяти всплыли те самые, чужие, строчки, и сердце разорвалось от боли.)
Рю: Брось, Йоко, у меня никого нет на этом свете дороже тебя.. (Паника, острая и холодная, пронзила его. Он чувствовал, как почва уходит из-под ног, и инстинктивно цеплялся за нее, за их любовь, как утопающий за соломинку.)
Йоко: Хватит врать! (Она больше не могла сдерживаться. Слова хлынули потоком, сметая все на своем пути.) Я сегодня заходила в тот чат, где ты писал какой-то Аяко, что с её красотой можно сравнить только цветок персика и ты мечтал бы почувствовать аромат её волос! Я уже устала от твоего вечного вранья! Всё! Хватит!
Рю: Тише, принцесса, что за чат? Я никому такое не писал! Я люблю только тебя! Ты моя единственная. (Его разум лихорадочно работал, пытаясь понять, о чем она. Он был чист перед ней, и эта несправедливая атака вызывала не только страх, но и горькую обиду.)
Йоко: А! Не писал, говоришь? Тогда полюбуйся!
