На календаре стояла середина июня.
Анна вышла из поезда, поправила рюкзак, огляделась, и спустившись с насыпи, пошла по еле заметной тропинке.
Куда она шла, если честно, она сама не знала.
– В конце концов есть тропинка, значит, она куда-нибудь да приведет. – улыбаясь, подумала она, и зашагала в сторону лесного массива, который был виден где -то там вдалеке.
– Анечка! Дорогая моя, Анна Семеновна! – главврач, Лев Самойлович, сидел за столом в кабинете, и улыбаясь, смотрел на нее, – приказ на твой отпуск я подписал, с понедельника ты в отпуске! И не смотри на меня так! Больных твоих я уже распределил по докторам, тем более тяжелых у тебя нет! Мы справимся! Прошу тебя, уезжай куда-нибудь из города и, просто, отдохни от всего! На тебя смотреть уже страшно! Бледная вся и похудела! Тебе задание, хорошо отдохни, оздоровься и возвращайся полной сил! Ты нам нужна здоровая и сильная! И вообще, съезди куда-нибудь в лес, подыши лесным воздухом! Да что я тебя уговариваю то?! Сама все знаешь!
Анна сидела и молчала. А что можно было возразить, если он был прав.
За последнее время Аня, и правда , как-то сдала.
Стала плохо спать по ночам и приходила на работу вся разбитая. Да и нервы стали сдавать, и она частенько тихо плакала дома в подушку. Благо, что жила она одна, и никто не видел этих слез.
Аня работала хирургом травматологом в детском отделении.
Говорят, что с годами у врачей притупляется такое чувство, как сострадание и жалость. Врут. Ничего не притупляется.
После каждой операции, когда им с врачами не удавалось спасти маленькую жизнь, Аня потом часами сидела в уголке кабинета и, по новой, прокручивала весь ход операции, пытаясь понять, что же она лично сделала не так и почему не вырвала из лап смерти жизнь ребенка.
У любого врача есть свое маленькое кладбище.
У Ани оно тоже было, хотя не такое большое, но было. Всех их Аня помнила, и избавиться от этой памяти было невозможно.
Вот и вчера она не смогла.
Не сумела вырвать жизнь маленького мальчика из рук костлявой.
Было сделано все, что только было в ее силах, но повреждения у мальчика после ДТП были несовместимы с жизнью и после трехчасовой операции сердечко мальчика все-таки остановилось.
Аня прямо в операционной села на пол и чуть не заплакала.
Потом встала, и молча, ушла в ординаторскую.
