Введение
Мы рождаемся свободными. Без страха, без масок, без нужды соответствовать чьим-то ожиданиям. Младенец, который плачет в магазине, не беспокоится о том, что скажет соседка с тележкой. Ребёнок, который с радостью поёт себе под нос в автобусе, не боится, что его осудят. Это приходит позже – незаметно, тонко, почти ласково. Сначала – взгляд взрослого, полный неодобрения. Потом – фраза, брошенная вскользь: «Так нельзя». А после – система воспитания, в которой нас учат не быть собой, а быть «правильными». Чтобы не шуметь, не злиться, не обижаться, не противоречить. Чтобы быть удобными.
И мы учимся. Мы стараемся. Мы заглушаем свои эмоции, чтобы никого не расстроить. Мы прячем свою силу, чтобы не показаться агрессивными. Мы подавляем свои желания, чтобы не быть эгоистичными. Постепенно, год за годом, мы строим вокруг себя тонкие стены. Из улыбок, которые не чувствуем. Из слов, которые не хотим говорить. Из поступков, которые совершаем не потому, что так хочется, а потому что «так надо». Мы становимся зеркалом – отражением чужих ожиданий, чужих представлений, чужих снов. И теряем себя.
Когда мне было девять, я однажды отказалась идти на день рождения к однокласснице. Не потому что она мне не нравилась, а потому что мне хотелось остаться дома – читать, быть в тишине, побыть наедине с собой. Мама посмотрела на меня так, будто я совершила предательство. «Ты что, хочешь, чтобы все подумали, что ты странная?», – сказала она. Я пошла. Сидела среди чужих разговоров, ела торт, от которого тошнило, смеялась над шутками, которые казались мне глупыми. И чувствовала, как будто отдала кусочек себя. Не большой. Маленький. Но очень важный. Таких дней потом было много. Каждый раз, когда я соглашалась на что-то, что не было моим, я становилась чуть дальше от себя.
Нас учат быть любимыми. Но не нас самих – а наши версии, отфильтрованные, отполированные, адаптированные под чужие глаза. Мы живём в страхе – что нас не примут, не одобрят, не поймут. Этот страх укореняется так глубоко, что перестаёт ощущаться как что-то постороннее. Он становится частью идентичности. Мы перестаём задаваться вопросом: «А чего хочу я?» Потому что боимся, что ответ не понравится другим. Потому что боимся, что сам вопрос – уже бунт.
Но всякая попытка быть удобной – это предательство себя. И это предательство не всегда громкое. Иногда оно – в том, чтобы остаться в отношениях, которые давно истощили. Иногда – в согласии взять на себя ещё одну задачу на работе, когда внутри – пустота и усталость. Иногда – в молчании, когда хочется кричать. Каждый раз – это шаг прочь от внутренней свободы. Шаг к зависимости.
