Действие разворачивается в понедельник, 1 декабря, на территории шаблонного небольшого городка, коими кишат страны постсоветского пространства.
Провожу обгрызенным ногтем по извилистым линиям советского засаленного ковра, висящего над подобием кровати. Каждая ночь и утро начинается одинаково. На меня уставились размытые силуэты человекоподобных существ, которые прячутся в узорах и хитро поглядывают.
Неестественно длинным пальцем пытаюсь проследить их путь. Острые суставы проступают под восковой оболочкой арахнодактилических кистей. Затея не увенчалась успехом, поэтому переворачиваю голову и пару минут наблюдаю в углу моего старого приятеля паука, сидящего на изящно сплетённой паутине с иссохшими трупиками мушек, почти скрывающую трещины на старом потолке. Продолжаю привычный маршрут, перевожу взгляд на мой “ угол красоты”. Трельяж – предмет роскоши и гордости в советских квартирах. Темный деревянный комод с трехстворчатым зеркалом, боковые створки которого закрываются, как книжка, позволяют таким образом посмотреть на почти живую себя.
В тон трельяжу, подпирая стену находится сервант, храня в себе не сервиз, отходя от стереотипов, а собрание потрёпанных книг. Медленно поднимаюсь со скрипучей кровати, ставлю стопы на холодный протёртый ковёр. Не такой красивый как на стене, уже попроще. Его не жалко топтать. Стены дышат в такт моей поднимающейся грудины. У изголовья раскладного дивана, именуемого кроватью – маленькое окно с неповоротливым радиатором и широким подоконником. На нём вянут от недостатка света цветы, борющиеся за каждый день своего существования в суровом климате восточной Европы. Серость сопротивляется багрянцу всходящего солнца.
Иногда возникает навязчивое ощущение, что я живу в жалком музее, посвященному жизни во времена советского союза. Тогда я представляю, что я такой же экспонат, как и ковёр на стене. Что за окном проходят заинтересованные посетители и громко что-то говорящие экскурсоводы, тыкая в меня пальцем. На деле окно выходит на соседние хрущёвки, панельки с сотнями таких же жалких квартир и серые асфальтированные дороги.
Убого. Грустно. Угнетающе. Привычно.
За дверью послышались торопливые шаги, вырвав из утреннего вязкого тумана размышлений. Бабушка собирается на работу.
