Архитектор Мира

Архитектор Мира

Пролог

Они были двумя самыми известными архитекторами в Городе, хотя никто не помнил, чтобы они когда-либо что-то построили. Вернее, они построили всё.

Кант провел всю жизнь в Белой Башне Безмолвия. Его комната не имела окон, ибо, как он утверждал, внешний вид окна уже исказил бы чистоту формы. Он составлял Чертежи. Безупречные, геометрически точные схемы того, как должен быть устроен любой дом. Он доказал, что фундамент любого здания – это три несущие стены: Пространство, Время и Причинность. «Вы не можете представить себе дом без них, – говорил он своим ученикам, склонившимся над кульманами. – Они – очки, через которые вы видите. Снимите очки, и вы не увидите ничего. Каков мир без очков? Сие есть Ding an sich, Вещь в себе, и она непознаваема. Мы работаем только с феноменом, явлением».

Хайдеггер жил в самом старом, вечно шумящем и скрипящем Доме Бытия. У его дома не было чертежей. Он говорил, что они сгорели при заселении, а может, их и не было никогда. Его не интересовали стены и балки. Его интересовал скрип половиц под ногами, тепло очага в гостиной, холодный сквозняк из-под двери в подвал, которую никто никогда не открывал, но все знали, что она ведет в Никуда. «Вы всегда уже в доме! – кричал он с крыльца, обращаясь к прохожим. – Важно то, тепло вам или холодно, чувствуете ли вы заботу, брошены ли вы здесь! Важно то, что однажды вы этот дом покинете. Осознание этого и есть ключ к подлинной жизни».

Город разделился на два лагеря: «кантовцы», скучные, но надежные проектировщики, и «хайдеггеровцы», поэтичные, но непрактичные мечтатели. Пока не появился Юлиан

Часть первая: Трещина

Юлиан был блестящим учеником Канта. Он мог с закрытыми глазами нарисовать проекцию абсолютного дома. Но его мучил один вопрос: почему, следуя одним и тем же безупречным чертежам, люди строили такие разные дома? Одни – уютные и полные жизни, другие – холодные, как склепы.

Однажды, проверяя расчеты несущей стены Времени, он нашел микроскопическую трещину. Нет, не в расчетах. В самом Времени. Это была не математическая ошибка, а нечто иное – тревога. Ощущение, что время не просто линейно и однородно, как учил Кант. Оно сжималось, когда ты боялся, и растягивалось, когда был счастлив. Оно упиралось в какую-то глухую стену впереди.

Эта трещина привела его к порогу старого Дома Бытия.