АНОНИМКА
Двадцативосьмилетний поручик Бряхин Калистрат Нифонтович, поразмыслив, пришел к выводу, что хотя за дочерью урядника и нельзя ожидать солидного приданого, но Пульхерия Перепелкина, девушка полногрудая, улыбчивая, румяная и желанная, вполне достойна стать его супругой и нарожать таких же пухленьких наследников. Размечтавшись, Бряхин представил себя в окружении пятерых ребятишек, – на меньшее он даже не рассчитывает, семья должна быть большой! – и решил тут же, не откладывая, обратиться к известной в городе удачливой свахе Аглае Христофоровне Утятиной. Та хоть и взымает за услуги немалую мзду, но, ежели берется, дело верно доводит до свадьбы.
Однако встреча со сводней принесла же-стокое разочарование. Оказалось, что его опередил отставной майор Оглобля Аристарх Кононович, солидный, уже в годах бездетный вдовец, с которым, как выразилась Аглая Христофоровна, «вам, не в обиду будь сказано, трудно тягаться – богат и знатен».
Это ее замечание задело поручика, и он почувствовал себя настолько уязвленным свахой, что решил во что бы то ни стало отомстить обоим: и Утятиной, и возможному жениху, расстроив грядущую свадьбу. Но, что может помешать сему? Перебрав в уме различные варианты, Калистрат Нифонтович остановился на не совсем порядочном, но действенном – клевете. Конечно, следует в глазах майора опорочить невесту! А когда тот откажется от нее, потерявшей стыд, тут-то, не смотря ни на что, и можно посвататься, что, несомненно, будет оценено по достоинству…
Задумано – сделано, и Бряхин послал слугу на почту за конвертом и бумагой – на своей писать поостерегся. При стряпанье пасквиля следует быть осмотрительным, – понимал он, боясь разоблачения, и, взяв в левую руку перо, принялся выводить неверными каракулями:
«Почтеннейший господин майор! Узнав о Вашем желании соединить свою судьбу с девицей Перепелкиной Пульхерией, и уважая Вас и Ваши седины, считаю своим долгом донести, любезнейший… – тут сочинитель на минуту задумался и продолжил: – …будущий рогоносец, что сия особа весьма порочна! За внешней скромностью ее личины скрывается потерявшая стыд и совесть любительница плотских утех!
Искренне и всегда Ваш почитатель, -
Ананим-доброжелатель».
Уже заклеив конверт, Калистрат Нифонтович понял, что впопыхах исказил слово «аноним», да и вообще оно лишнее – достаточно одного доброжелателя. Но было уже поздно: другого конверта нет, а дело не терпит – того и гляди свадьбу объявят… Сойдет и так.
