Такси сломалось на въезде в город. Водитель чертыхался и поочередно ругал то машину, то навалившие сугробы, то какого-то Алика. Просил не ставить плохую оценку в приложении, предлагал набрать знакомому таксисту, дождаться его вместе в машине, ведь ночь – словом, подкатывал.
Но Яна была такая счастливая, что не огорчилась поломке, да и таксиста почти не слушала. Она даже обрадовалась возможности скорее выпрыгнуть в город детства: надышаться морозом, насмотреться, навспоминаться. Пять лет она не была дома! Почти столько же не видела так много снега – пушистого, неспешного, густого.
Яна вдохнула мороз, выдохнула пар, и её ресницы, как в детстве, облепили крупные снежинки. И вся она выглядела как Снегурочка: в белом полушубке, с пшеничной косой до пояса и в высокой, как кокошник, шапке – русская красавица.
Яна посмотрела по сторонам, увидела его и чуть не вскрикнула от радости. Трамвай! Родной, красненький!
Трамвай стоял на первой остановке у депо и, как детская игрушка, уютно светился изнутри. Да, ехать на нём намного дольше, чем на такси, но Яне ведь того и надо – вглядеться в любимый старый город, перечитать вывески, удивиться новым магазинам и ресторанам или огорчиться, что закрылось что-то памятное. Словом, погрузиться в сладкую ностальгию по детству.
Она приехала в город на новогодние. С ума сойти: уже пятнадцать лет Яна не жила тут, а пять из них – в России. После школы она уехала учиться в Москву и пару раз в год возвращалась повидаться с семьей. Но вскоре визиты сократились до раза в год, а с переездом заграницу и вовсе прекратились.
Яна дождалась, пока таксист достанет её белый чемодан, выдвинула ручку, но, оценив сугробы, просто подняла и побежала с ним наперевес к остановке. Таксист что-то кричал и вертел пальцем у виска. Но Яна не слышала.
Трамвай номер «пять» – её трамвай – шёл через весь город и останавливался прямо у родительского дома. На нём она уже первоклассницей одна ездила в школу и загибала пальцы на каждой остановке: Космонавтов, Универсам, Студенческая – пора выходить.
Яна вдруг заволновалась, что не успеет, но трамвай дождался, открыл двери и закрыл их только за её спиной; дружелюбно звякнул и пополз, царапая рельсы.
Яна стряхнула снег с плеч и шапки и заняла излюбленное место: в конце салона у окна. Кроме неё в трамвае был мужчина – в самом начале, на одиночном сиденье у кабины водителя. Он упирался головой в окно: то ли спал, то ли смотрел в телефон.
