Июнь стоял жаркий и терзающий. Иван сидел в своем офисе и смотрел на официальное письмо, от которого веяло необратимостью. Здание, в котором он проработал последние семь лет, шло под снос. Через два месяца. Всем предписывалось свалить как можно скорее. Всем было плевать.
Он позвонил секретарше. Голос в трубке был жизнерадостным и стремительно удаляющимся: «Ой, Иван Александрович, я уже в аэропорту! В отпуск! Вам же Ваш заместитель говорил! Всем сказали!»
Заместитель, когда Иван дозвонился, уже был на даче. Связь, разумеется, пропадала. «Босс, ты не волнуйся, всё утрясется как-нибудь… кхх… связь глушат…»
Телефон умолк. Тишина в опустевшем офисе стала густой и физической, давя на виски. Проблема была гирей, которую нужно был тащить ему в одиночку.
Последующие дни слились в калейдоскоп удручающих просмотров. Один офис был похож на бомбоубежище с окнами в стену соседнего здания. В другом пахло плесенью и щами. В третьем менеджер, не отрываясь от экрана телефона, бубнил что-то о «видении синергии потоков», и Ивану вдруг страстно захотелось разбить этот телефон о его лысеющую голову. Все варианты были плохи настолько, что о них не стоило и говорить. Отчаяние начинало подтачивать его изнутри, как ржавчина.
И вот – луч света. Слишком яркий, чтобы быть настоящим. Новая башня «Вершина». Сдача через два месяца. Роскошное расположение. На удивление адекватная цена. Солидное риелторское агентство. Он позвонил, договорился о встрече. Завтра у него День Рождения, 35 лет, и завтра просмотр идеального офиса… В груди зашевелилась робкая, глупая надежда.
Дорога к башне была квестом на прочность. Продираясь через каменные джунгли, навигатор сходил с ума, упрямо пытался завести его в котлован или на закрытую территорию. Наконец, перед ним выросла она – сорокаэтажная стеклянная игла, холодная и совершенная, сияющая на солнце. Но путь к ней преграждал хаос недостроя: перевернутые грузовики грунта, горы арматуры, грязь, въевшаяся в асфальт, какие-то засохшие кусты и обрывки утеплителя. Он с трудом отыскал въезд, петляя между заборами с колючей проволокой.
Едва он заглушил двигатель, из-за угла, рыча, вывалилась троица то ли бродячих, то ли сторожевых псов. Они преследовали машину, скаля зубы и заполняя пространство угрожающим, мерзким лаем. Иван, стараясь сохранить остатки достоинства, рывком открыл дверь и ринулся к стеклянным вратам, под злой, торжествующий вой эти собак.
