«И сказал Бухгалтер своей Душе: давай сведем конечный баланс. Но Душа молчала, ибо не ведала ни дебета, ни кредита».
Сегодня утром я высчитал стоимость своего дыхания.
Лежа в кровати, я прислушался к ритму: вдох-выдох. Ровно пятнадцать циклов в минуту. Я представил, что мое тело – это небольшое, но требовательное предприятие. Аренда помещения – это плата за квартиру, коммунальные услуги – содержание организма. А дыхание – это базовый технологический процесс, поддерживающий жизнедеятельность завода.
Каждый вдох требует энергии. Значит, имеет себестоимость. Я мысленно разделил стоимость минимальной продуктовой корзины и коммунальных платежей за месяц на количество минут в нем. Получилась ничтожная, но вполне осязаемая цифра. Каждая минута моего существования имеет цену. И с каждым днем эта цена, эта амортизация, кажется мне все менее оправданной. Доходность стремится к нулю.
Мир за окном давно превратился в сводку экономических новостей, которые я больше не комментирую. Улица – это биржа, где торгуются возможности. Молодые люди с кофе в руках – это стартапы, полные первичных публичных предложений (IPO) своей энергии. Старушки на лавочке – это консервативные инвесторы, доживающие свой век на скромные дивиденды от прошлых лет.
А я? Я – тихая, никому не интересная компания, чьи акции давно исключили из листинга. Активы – старые книги, потертый диван, да пачка писем от бывших коллег, которые теперь стали макроэкономическими показателями где-то в других, успешных мирах. Пассивы… Пассивы – это мои дни. Их ограниченное количество.
Я встаю с кровати. Суставы издают скрип, похожий на звук усталого принтера, печатающего убыточный отчет. Мой день – это цикл микротранзакций. Поход в магазин – это сложная биржевая операция. Нужно проанализировать инфляцию на полках, найти активы с максимальной полезностью и минимальной ценой. Пакет кефира за сорок рублей – это голубая фишка. Пакет за пятьдесят – уже переоцененная бумага, покупка которой грозит просадкой бюджета.
Я возвращаюсь в свою квартиру-офис. Она пахнет пылью и старой бумагой. Запах неамортизированных остатков. Иногда мне кажется, что я сам становлюсь таким остатком. Ненужным приложением к собственной жизни.
Но даже у самого убыточного предприятия есть баланс. Есть статья, которая не поддается расчетам. Это – тишина. Она наступает вечером, когда торговые сессии закрыты, и я остаюсь наедине с графиками своих мыслей. Вот тогда и начинается главный аудит. Аудит прожитых лет. И я с ужасом понимаю, что главный актив – время – у меня на исходе. А пассивы в виде невыполненных планов и несделанных шагов только растут.
