Воронка без дна и цена милосердия
Я стояла на крыльце своего салона в ожидании вип-клиентки, когда внезапно у крыльца притормозил черный «фантом», редкий для нашего города, как нишевый парфюм. Эмблема на капоте сияла в вечернем свете, двери открылись почти беззвучно, и из авто вышли двое мужчин в безупречных костюмах.
Они улыбались ровно, почти дружелюбно, но это была отработанная улыбка, выверенная до миллиметра.
– Милена Васильевна? – спросил один, слегка наклонив голову. – Господин Аркадьев просит вас уделить ему несколько минут. Он очень надеется, что вы сможете обсудить один деликатный вопрос.
Его голос был мягким, сдержанным, почти обволакивающим. Но я поняла сразу: это не просьба.
– Я сейчас не располагаю временем. – Я старалась удержать ровный тон.
Второй мужчина улыбнулся едва заметно.
– Мы понимаем, что у вас плотный график. Но господин Аркадьев считает, что вопрос касается вашей личной безопасности. Будет лучше, если вы обсудите это с ним в спокойной обстановке.
Геля показалась в проёме двери, её глаза метнулись ко мне – тревога, вопрос, мольба. Но я показала ей взглядом: не вмешивайся. Моё сердце сжалось: спорить здесь означало поставить под удар сестру и салон, всё, что я строила.
Один из них распахнул дверь машины, и это выглядело так, будто я делаю выбор сама. Но на самом деле выбора у меня не было.
Машина скользнула по трассе. Несколько минут – и я уже сидела в просторном кабинете с панорамными окнами. Всё здесь дышало деньгами и властью: мебель из массива, старые книги на полках, запах сигар, который въелся в ткань штор. Он сидел напротив – холёный мужчина с проседью.
Дверь кабинета закрылась за мной беззвучно, словно отрезая мир снаружи. Пространство пахло дорогой кожей и редкой древесиной, и в этом почти стерильном порядке таилась угроза. Он сидел за столом, разложив руки, ровно, спокойно. И я сразу поняла: это он. Тот, от кого сбежала Нона.
Когда я увидела её в кресле моего салона, сердце моё сжалось. Юная, нежная, чуть старше моей дочки. Для неё в тот день мир перевернулся – «любящий и заботливый жених», которого она боготворила, в секунду превратился в изощрённого садиста. Личико было обезображено большим кровоподтёком.
Я словно потеряла способность дышать, будто кто-то зажал моё сердце жёсткой рукой. Тонкая дрожь пробежала по спине, а в голове – вспышки света, запаха и боли, давно забытые. Я вспомнила себя девятнадцатилетнюю. Как молния: удар по лицу, паника и почему-то обжигающее чувство стыда. Мне негде было спрятаться, а Нона сумела оказаться у нас. Мы с Гелей не могли ей позволить вернуться в этот ад. В тот же день мы отвезли её в коттедж моей знакомой в соседнем городе. Надежная крепость, где ей больше ничего не угрожало.
