С недавних пор Антоша ненавидел Новый Год, как ненавидят какао с пенкой или манную кашу с комочками. Искренне и самозабвенно он презирал ёлочно-гирляндовый бенефис, и все, что с ним связано, но прежде всего, Антоша собирался поквитаться с Дедом Морозом.
Сегодня тридцать первое декабря, и уж в этот раз он не даст слабину, ведь он теперь не какой-то дошкольник, теперь он совершенносемилетний. Прошлый новый год был замечательным, веселым, праздничным и счастливым. Двухметровая елка под самый потолок, нарядные мама с папой, куча конфет и других сладостей, правда, папе позвонили с работы, из полиции, и вызвали на какое-то происшествие.
Не успел Антоша расстроиться, как в дверь постучали – там был самый настоящий Дед Мороз. Антоша читал стихи с табуретки, отгадывал загадки, коротко пробежался по успехам в детском саду, и получил-таки заветный бластер Нёрф с целой кучей мягких пуль, перед которыми оказались равны все, и кот Борис, и звезда на елке, и семейная фотография на этажерке. Потом отправился на кухню, и увидел там, как мама целовалась с Дедом Морозом.
Жизнь Антоши разделилась на до и после. Как она могла?! Ведь папа такой хороший, он так любит их с мамой, а она… Антоша собирался расстрелять бородатого негодяя, всадить в него все оставшиеся в барабане пули, но попросту струсил. Да, ему было всего шесть, поэтому он растерялся, и тихо ретировался обратно в комнату. По телевизору кривлялись какие-то дяди с тетями, через минуту за Дедом Морозом захлопнулась дверь, и почти сразу вернулся папа, радостно сообщив, что вызов оказался ложным.
– Ну, как у вас дела? – весело спросил папа, – никто не приходил?
– Нет, – хмуро ответил Антоша и отвернулся.
– Как нет? – удивилась мама. – А подарки у тебя откуда?
И как ей еще хватило совести? Тут бы Антоше и вывалить отцу всю правду, но он испугался, что после такого папа может просто от них уйти, и он снова промолчал.
Мама и папа переглянулись, не очень понимая, в чем дело, но не стали его расспрашивать.
И вот прошел год, опять декабрь. У папы куча дежурств в полиции, у мамы постоянные смены в поликлинике. Когда они совпадали, Антошу оставляли у дяди и тети Абросимовых на Литейном в квартире с потолком, который даже не разглядеть, а забирал первый освободившийся. В этот раз, тридцать первого, мама. Они стояли на троллейбусной остановке на Невском в ожидании «десятки», вернее, мама стояла, а Антоша ходил вокруг и собирал ногами жидкий снег в невысокий защитный ров.
