Ранним утром, когда зеленая листва кленов полностью скрыла вывеску овощной базы «Картюхино», собственник Игорь Александрович Картюхин вошел в холл, расслабил жаркий галстук на лазоревом воротничке и нажал на хромированную кнопку лифта. За спиной послышались шаги и шорох. Картюхин неловко повернулся и увидел двоих в штатском:
– Игорь Александрович? – спросил один и, получив подтверждение, продолжил, – мы к вам. Подполковник Локотков, пройдемте с нами.
– Куда?! – ошарашено поглядел на обоих Картюхин.
– В комитет. У нас есть постановление на ваше задержание. Мы все поясним. Проходите…
Сотрудники базы, видевшие, как Картюхина вели через двор в автомобиль следственного комитета, быстро разнесли весть, и к десяти утра работа встала – все обсуждали только это.
Пока шел допрос, дома у Картюхина творилось черти что. В квартиру к Игорю Александровичу приехали восемь человек. Они выволакивали из шкафов одежду, разбирали рабочий стол и тумбочки, снимали с кондиционеров пластиковые короба. Искали золотые слитки, деньги и драгоценности. Не найдя почти ничего, они оставили обалдевших от неожиданности жену и дочь Картюхина в ужасном состоянии.
Лиза подала измученной матери корвалол, а потом начала стирать с паркета следы подсохшей грязи, которые неприятно хрустели под тапочками.
– Говорила я ему: «Поехали жить в Латвию. Говорила!» А он мне: «Я балтийский холод не люблю, у меня люди тут работают, я их не брошу…» Подойди, Лиза, мне совсем плохо, я задыхаюсь!
Лиза потерянно подошла к матери и села рядом с ней. Та нервно вложила свою руку в ее:
– Неси тонометр, померь пульс.
Девушка встала, кинула взгляд на тумбочку, где обычно лежал прибор, и заново вспомнила, что теперь все кувырком. Под белой норковой шубой, оказавшейся в пыли сдвинутого на бок шкафа, она увидела изгиб серой трубки, и взяла тонометр.
– Да подними ты ее, видишь же, что не могу подобрать, а топчешь! Сколько деньжищ стоила… Ох, что будет! Что теперь будет?! – Елизавета Андреевна закрыла глаза и жертвенно вытянула вперед безжизненную руку. Зашумел тонометр.
– Мама, пульс семьдесят шесть, все хорошо, – сказала Лиза, пока мать шипела в ответ на сдавливание руки.
