Никаких поцелуев, господин профессор!

– Студентка Вейнгард, вы— ходячая катастрофа!

Обернулась к профессору Равенмору. Эх, не успела улизнуть из академии до того, он узнал про мою маленькую шалость. Совсем крохотную и безобидную, даже милую, я бы сказала.

Разве надпись из бумажных розовых цветочков на стене «Профессор Р.– душка»– настолько серьёзная провинность, что нужно грозно рычать на юную леди, пугая мирно ожидающих транспорт студентов?

И вообще, почему сразу я? Он красив, молод, талантлив, богат, ещё и с титулом. Характер, правда, хуже, чем у дракона, но за нереально синие, утягивающие в пучину мечтаний глаза и не такое прощают. Так что обвинения его голословны, любая могла бы оставить послание на стене.

Кому я вру? Далеко не любая. Самого могущественного и грозного некроманта королевства здравомыслящие барышни опасаются и не провоцируют. Увы, моё желание проказничать порой выше доводов разума.

Сделала вид, будто поправляю причёску и игриво улыбнулась непреклонному, совершенно безжалостному к чужим слабостям профессору.

– Благодарю за комплимент. Специально провела лишние десять минут у зеркала, чтобы не оставить вас равнодушным!– заверила с чувством. И тут же требовательно уточнила:– Вы ведь о том, что я— та самая катастрофа, что вызывает в душе ураган эмоций, верно? Пожар страстей, вихрь безумия, цунами нежных чувств?– Хотела для большего накала выдать ещё с десяток романтических клише, но давно не читала любовных романов и позабыла их многозначительные названия.

За широкой спиной профессора чёрными пиками взметнулись магические тени, но вместо угрожающих знаков нарисовали в воздухе милые сердечки. У нас с ними были особые отношения. Я любила их, они— меня, только суровый некромантище не вписывался в прекрасную концепцию наших нежных чувств.

Мужчине настолько не понравилось очередное предательство магических помощников, что воздух наполнился колючей магией, земля пошла трещинами, а экологически безопасная деревянная плитка задрожала и потемнела, будто загорелась изнутри. Бедные студенты вмиг рванули с остановки кто куда, по большей части в пышные кусты сирени и за угол ближайшего здания. И я их понимала. Страх страхом, но любопытство— это святое, убежишь дальше— пропустишь всё самое интересное.

– Умеете вы производить впечатление, господин профессор. Кстати, у вас здесь соринка,– ласково произнесла я, заботливо касаясь мужского плеча.– Ой!