Город Вербовск встретил меня противным моросящим дождем и тяжелым запахом гниющей листвы. Серое небо давило, будто пыталось вдавить в землю, а воздух был настолько влажным, что рубашка мгновенно прилипла к телу. Десять долбаных лет прошло с тех пор, как я уехал отсюда, поклявшись на могиле жены никогда, блядь, не возвращаться. Десять чертовых лет с тех пор, как похоронил свою Лену – единственного человека, который делал эту дерьмовую жизнь стоящей.
Я медленно припарковал свой потрепанный “Форд” у полицейского участка – старого двухэтажного здания с облупившейся до хуя краской и проржавевшей водосточной трубой. Несколько минут просто сидел, сжимая руль и пытаясь унять дрожь в пальцах. Каждый метр этого проклятого города возвращал меня в прошлое, от которого я бежал все эти годы.
Капитан Корнев, мой бывший наставник, ждал у входа, нервно переминаясь с ноги на ногу. За десять лет он постарел – волосы совсем поседели, под глазами залегли темные круги, а некогда подтянутая фигура обзавелась солидным пивным животом.
– Макс, ебать-колотить, сколько лет! – он широко улыбнулся, протягивая руку. – Рад видеть, хотя обстоятельства, конечно…
Я крепко пожал его ладонь:
– Три убийства за месяц, Игорь. В сраном городишке, где десятилетиями никого не убивали. Что за хуйня тут происходит?
Корнев заметно напрягся, оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что нас подслушивают, и тихо произнес:
– Зайдем внутрь. Тут стены имеют уши, а мне нахуй не нужна паника в городе.
Он провел меня в свой кабинет – тесную комнатушку с зарешеченным окном и древним компьютером на столе. На стене уже висела самодельная доска расследования, где между красными нитями были прикреплены фотографии жертв. Три женщины разного возраста, найденные в лесу голыми, со странными, будто заостренным предметом вырезанными на коже символами.
– Первую нашли месяц назад, – Корнев указал на фото молодой девушки лет двадцати. – Наталья Соколова, официантка из “Рябины”. Вторую – через две недели, Ирина Власова, учительница начальных классов. Третью – три дня назад, Анна Дроздова, медсестра из районной поликлиники.
– Ебаный в рот, – выдохнул я, вглядываясь в снимки. – Почерк один и тот же?
– Абсолютно. Каждая убита в лесу, в разных местах, но недалеко от старого кладбища. Каждая со вспоротым горлом и этими хреновыми символами на теле. И каждая… – он замялся.
