Он опаздывал в школу.
– Вот черт!
Ботинки были новые и неприятно жесткие – мешали бежать. Шнурки, наскоро завязанные перед уходом, уже мокрились от росы. Когда он опаздывал, он всегда скашивал – вместо того, чтобы бежать по асфальтовой дорожке, бежал просто по траве, несся и морщился оттого, как рюкзак неприятно упирается в спину.
Он бежал так быстро, что на висках и лбу почти сразу же выступил пот, лицу стало жарко, и вся свежесть утра тут же забылась, бросаясь ему вместо этого в лицо жестким сентябрьским воздухом.
На бегу он успел прикинуть, где его достанет звонок – у ворот, в начале кленовой аллеи, которую всю надо пробежать, или уже когда он рванет не себя тугую входную дверь. Будь он в кроссовках, добрался бы, наверное, быстрее и успел вскочить в класс до того, как туда всплывет их классная руководительница. Первый урок был русский, и с другого конца коридора он видел, как она надвигается.
В этот раз он не успел. Звонок уже замолк, когда он, запыхавшись, толкнул закрытую дверь и оказался нос к носу с классной.
– Мм, – она смотрела на него снизу вверх. – М-м. Что-то я не слышу, как кто-то говорит «Можно войти?»
Лицу все еще было жарко, сердце колотилось, но он выдавил из себя:
– Извинитепжлстаможновойти?
Классная закрыла дверь так, что та легонько хлопнула его по спине. Все пялились, конечно же.
– На свое место, и побыстрее.
Он в две секунды обогнул ряд, плюхнулся на свое место, задвинул себя партой и вытащил учебник из рюкзака – ухватив его за край.
Классная откашлялась.
– Если вы не в мыле, как Пыжик, то напомню…
Такая у него была фамилия – Пыжик.
– Чей-то? – Андрюха, сосед по парте, слегка дернул головой в его сторону. Любопытство у него было сдержанное и немного даже солидное, как будто между Пыжиковыми делами и им стояла прочная заслонка, и он осторожно трогал ее пальцем.
– Чей-то что?
Намокшая от пота ткань неприятно прилипала к шее, и под рубашкой стекла вниз струйка пота.
– Опаздываешь что?
– Проспал, – ответил он коротко.
– А.
На первом уроке класс еще сонно дремал, а не рвался во все стороны, и, пока он обсыхал, солнце успело появиться и посветить им в окна, положив на край парты, как проверенную тетрадку, один луч.
