Как Я Оказался в Стране Гномов, или Инструкция для Слонёнка в Муравейнике

Вступительный Залп, или Как Карта Масштаба 1:1,000,000,000 Оказалась Неверна

Поймите меня правильно: катастрофы не случилось. Не было ни порталов, ни пылающих колесниц, ни драматического разлома в небесах, сопровождаемого хором измученных скрипок. Если бы это было кино, зритель бы заскучал уже на третьей секунде. На самом деле, это была лишь досадная геометрическая ошибка, незначительная переаттестация моих вертикальных координат, которую мой личный менеджер по пространственно-временным активам мог бы оформить как "незапланированное, но крайне познавательное погружение в альтернативный социально-экономический регион".

Всё началось с того, что я просто шел. Да, банально шел по тротуару, размышляя о вечном – а именно, о том, почему в мире так мало идеальных сортов сыра и почему мои носки снова не подобраны по оттенку. И тут земля, как это часто бывает с землёй, внезапно кончилась.

Я не "провалился" в старомодном, готически-драматическом смысле. Нет. Я перешел на новый уровень реальности через то, что, как выяснилось позже, было канализационным люком, который, вероятно, вышел из-под контроля и решил, что его судьба – служить воротами в другой мир. Это была не магическая воронка, а скорее дыра в бюджете на муниципальный ремонт, ведущая прямиком в подземную, невероятно сосредоточенную и хронически недовольную цивилизацию.

В общем, я летел. Но недолго. Саркастически недолго. Ощущение было такое, будто ты наконец-то решил прыгнуть с парашютом, а потом выяснил, что парашют – это просто старый зонтик с приклеенными к нему надеждами. Шмяк.

И вот тут начинается самое интересное, а точнее – самое метафорически важное.

Гномланд: Изменение Масштаба и Травма Горизонта

Когда я очнулся (или, скорее, когда мой внутренний Аналитик данных вернулся из кратковременного, но заслуженного отпуска), я обнаружил две вещи:

Пол был невероятно твердым. Это не просто пол; это была базальтовая столешница, полированная миллионами гномьих задниц и вековой пылью амбиций.

Горизонт стал слишком близок.

Вот это, читатель, и есть та самая травма. До этого момента вся моя жизнь была построена вокруг концепции вертикали: я высокий, я вижу далеко, я дотягиваюсь до верхних полок. Мой мир был 185 сантиметров над землей, где проблемы кажутся милыми, а мелочи – незначительными.