Глава 1. Когнитивный шторм
Воздух над Нью-Йорком застыл, густой и сладковатый, пахнущий озоном и гнилыми орхидеями. Небо, всего минуту назад ясное, почернело, но не от туч, а от сгущающейся, непроницаемой пелены чистой абстракции. Арлин Шоу, наблюдая за этим с мониторов в своем бункере, ощутила знакомый холодок под лопатками. Не страх, нет – благоговейный ужас учёного, видящего подтверждение самой безумной своей гипотезы.
Он просыпается, – промелькнуло у нее в голове.
И тогда началось. Гигантские геометрические фигуры – тетраэдры, додекаэдры, искривленные ленты Мёбиуса из черного хрусталя – бесшумно проносились между небоскребами, не касаясь их, но оставляя на стекле и стали шрамы не физические, а ментальные. Прохожие на Таймс-сквер замерли. У одного из них из глаз и рта потянулись струйки золотистого света, сплетаясь в сложный, нечитаемый мандарин над его головой. Другой беззвучно кричал, а его тень ожила, оторвалась от асфальта и начала пожирать тени окружающих, толстея и чернея с каждой поглощенной.
Когнитивный шторм. Выброс. Истерика планетарного разума.
– Эпицентр смещается в сектор 7-G, – голос Арлин звучал механически, будто она сама была частью этого безумного механизма. – Преобладают архетипы трансцендентного ужаса и математической сакральности. Вернадский не это имел в виду… Он мечтал о сфере разума, а мы получили симулякр его кошмара.
Дверь в лабораторию распахнулась с шипящим звуком разгерметизации. На пороге стоял Майлз Кертис, его лицо было бледным, а на виске краснел свежий ожог от контакта нейрошлема. Он с силой швырнул дымящееся устройство на пол. В его глазах стояла пустота, которую оставляют после себя только чужие сны.
– Арлин, этот не похож на предыдущие, – он вытер пот со лба. – Он не хаотичный. Он… структурированный. Целенаправленный. Как будто Разлом не просто бредит, а думает. И он на кого-то охотится.
Арлин медленно повернулась к нему. Годы совместной работы, споров и невысказанного чувства висели между ними незримой гранью.
– Он и охотится, Майлз. На нас. На тех, кто понимает, что происходит. Он чувствует угрозу своему больному существованию. И это подтверждает мою теорию. У него есть ядро. Эпицентр. И нам нужно до него добраться.
– Чтобы исцелить? – спросил Майлз, и в его голосе слышалась не надежда, а лишь усталая готовность к приказу.
