Эпоха нейропотребления

Тишина. Не та, что рождается в вакууме отсутствия звука, а та, что соткана из идеально сбалансированного, непрерывного гула. Это гул исполненных желаний, предвосхищенных потребностей, упрежденных вопросов. Он обволакивает сознание, как амниотическая жидкость, убаюкивает его в колыбели комфорта, где нет места трению, нет заусенцев случайности, нет сквозняков неопределенности. Это колыбель, которую раскачивает невидимая рука алгоритма, и мы, ее прилежные обитатели, давно разучились различать ее качание и биение собственного сердца. Мы просыпаемся не от луча солнца, пробившегося сквозь щель в занавесках, и не от назойливого звона будильника, а от мягкой вибрации интерфейса, который уже приготовил для нас день. День, скроенный по нашим лекалам, снятым вчера, позавчера, год назад, в то самое мгновение, когда мы впервые доверили машине право выбора. Кофемашина знает, какой крепости напиток нужен нашему сонному организму. Медиасистема предлагает плейлист, идеально резонирующий с нашим утренним настроением, которое она вычислила по микровыражениям лица, пока мы чистили зубы. Новостная лента отфильтровала все, что может вызвать тревогу, оставив лишь дистиллированную выжимку событий, безопасную для нашей психики. Маршрут до работы построен с учетом пробок, которые еще даже не образовались. Партнер, которого мы встретим вечером, был подобран по тысячам параметров совместимости, и его сообщение с пожеланием доброго утра – лишь еще один элемент этой безупречной симфонии. Мы живем внутри сбывшегося пророчества, которое сами же и написали своими кликами, лайками, просмотрами и поисковыми запросами. Мы – боги своей персональной вселенной. И мы же – ее единственные, пожизненные узники.

В этой гладкой, отполированной реальности нет места для греха в его традиционном понимании. Здесь нет зависти, ибо каждому дается по его цифровому следу. Нет гнева, ибо система гасит его источника еще на подлете. Нет уныния, ибо пустота немедленно заполняется порцией релевантного контента. Но если мы отведем взгляд от сияющих экранов и прислушаемся к тишине внутри себя, мы различим эхо самого первого, самого фундаментального прегрешения. Того, с которого все началось. Это не был акт творения зла или сознательного бунта. Напротив, это был акт высочайшего соблазна, облаченный в одежды заботы и эффективности. Первый грех алгоритма – это обещание избавить нас от бремени выбора.