Я у себя дома. В своей комнате. Привычная, казалось бы, обстановка. Но что-то не так. Хотя комната выглядит знакомой, она больше моей. Вместо кровати – неразложенный диван с поднятой спинкой. Вокруг куча коробок с каким-то хламом. Будто я только сюда переехал и никак не могу разобрать вещи. В недрах одной из коробок будто бы слышится тихое поскрёбывание. Словно там сидит большой кузнечик и трётся лапками о картонные стенки. У дальней стены вверх уходит винтовая лестница, которая ведёт на второй этаж. Я точно знаю, что это невозможно, потому что я нахожусь в городской квартире. А лестница такая, будто бы я в загородном доме. Загвоздка в том, что и на даче у меня нет винтовой лестницы. Откуда она здесь, я не имею ни малейшего понятия.
Мало того, слева от лестницы виднеется незажжённый камин. Что уже вообще ни с чем не вяжется. У меня нигде нет камина. Тем более в квартире советского образца, где только батареи и электрообогреватель.
Я точно знаю, что я у себя дома, я чувствую это. Я знаю, что это моя квартира, но я её не узнаю. На дворе глухая ночь, шторы на окнах плотно задёрнуты. Почему-то я твёрдо уверен, что они вросли в стены, переплелись между собой и открыть их не получится при всём желании.
В комнате очень душно и вместе с тем холодно. Мне трудно дышать, и одновременно по спине тянет липким холодом. В комнате темно. Трудно разобрать очертания предметов. Вижу коробки, лестницу и камин, стол у окна, на столе монитор компьютера. Решаю, что надо включить свет. Встать с кровати (дивана), пройти к дверному проёму и нажать на расположенный рядом выключатель. Надо прогнать эту холодную тьму, включить обогреватель, выбраться из этого странного состояния.
Что-то, какое-то древнее чувство тревоги, таящееся в глубинах моего сознания с тех пор, как мои далёкие предки укрывались по ночам в просторных пещерах, подсказывает сначала посмотреть с кровати (дивана) вниз. Я перегибаюсь через край, вглядываюсь. Вглядываюсь так сильно, что начинает болеть лоб, а веки широко расходятся в стороны. Пустота. Ничего. Как бы темно ни было, я должен видеть пол. Хоть смутно, хоть нечётко, но должен. Пола нет. Вместо него – настоящая пропасть, откуда и тянет сырым могильным холодом. Моя кровать (диван) – словно утёс посреди бездны. Вдалеке, метрах в двадцати от себя, я вижу коробки, лестницу и камин. Они словно отодвинулись, бросили, предали меня.
