Ленька проснулся от свиста и грохота. Опять обстрел! Зябко кутаясь в драную телогрейку, он нащупал на столе спички. Чиркнул, зажёг коптилку. Тусклый огонёк чуть осветил низкий подвальный свод. В этот подвал они с мамкой перебрались ещё летом, как фашисты начали бомбить город. И вовремя – через несколько дней в их дом попала бомба.
Мама ещё спала, слышалось её мерное посапывание. Она так устала, что даже и обстрел её не разбудил. А Леньке было холодно, и очень хотелось есть. Он протянул грязные, худые ладони к маленькому огоньку коптилки, но согреть их не получилось.
Мальчик откинулся на топчан, покрытый тряпьем, и закрыл глаза. Может, получиться сон досмотреть? Ему снилось, как он с батей ранним утром на Волге рыбу ловит. Поплавок дёрнулся и исчез под водой, удилище согнулось. И батин жаркий шёпот: «Подсекай, подсекай, сынок!» Но сон улетучился. Так и не удалось увидеть, что за рыбину он поймал. Большая… Налим, наверное. Сейчас бы ушицы похлебать, горяченькой. Ладно – налим, и от малюсенького ёршика, и то бы не отказался.
Рыбачить Ленька любил. До того, как началась война, дневал и ночевал на Волге. С отцом часто ходили, с приятелями. Как из дома вещи на скорую руку в подвал переносили, он коробку со снастями прихватил. Мать ворчала, всякое барахло, мол, собираешь, тут самое необходимое только берём, а он про свою рыбалку думает! Ленька тогда возразил, что снасти – и есть самая необходимая вещь. Лето настанет, да что лето, весна, как лёд сойдёт, он сразу на реку побежит. Рыбки половить, и наесться-а-а-а, до отвала. Если после всех бомбёжек ещё в реке рыба останется…
Грохот канонады утих. Ленька решил выглянуть на улицу, может, удастся едой кое-какой поживиться.
Едва он выполз из подвала, щурясь от яркого света и белого снега, наткнулся на своего дружка Саньку.
– Здорово! – сказал Санька, и с ходу, – У тебя крючки есть?
– Какие крючки? – с изумлением уставился на него Ленька.
– Как какие – рыболовные, конечно же. Ты ведь у нас знатный рыбак, поэтому я сразу к тебе побежал.
В блиндаже шёл военный совет. Света от масляной лампы, стоявшей на импровизированном столе, сделанном из ящика от снарядов, было недостаточно, лица выглядели размытыми, серыми. Да, впрочем, что там рассматривать – тут думать надо, и думать быстро.
