Максим торопился, как мог, но всё равно не успел: махина красного автобуса с грязными бортами уже отъехала от остановки, высадив перед этим двух человек: согбенную старушку, пытающуюся получше перехватить свою коричневую сумку, и здоровенного пузатого мужика в зелёной бейсболке.
Он ещё бежал, будто и вправду мог всё ещё успеть, заскочить в салон и облегчённо выдохнуть, поэтому собирал своими новыми белыми кроссовками все лужи – ночью хлестал ливень, и теперь в выбоинах на тротуаре скопилась мутная холодная вода.
Парень пронёсся прямо по одной из луж, взметнув по сторонам тысячу брызг. Одну руку он поднял, как будто пытался притянуть автобус назад, а второй вцепился в свой синий рюкзак, набитый футболками и джинсами.
Мужик отшатнулся назад от этого ошпаренного, а вот старуха не успела, и вода из лужи окропила её чёрную юбку, едва не волочащуюся по асфальту.
– Эй, малахольный! – хрипло выкрикнула окна, разворачиваясь за ним следом. – Куда скачешь?!
– СТОЙ! – крикнул парень, но водитель автобуса то ли не видел отставшего, то ли не собирался затормаживать, и стал неумолимо разгонять свой транспорт дальше.
Максим остановился, пробежав ещё шагов десять. Он тяжело дышал, да и во рту всё пересохло, но продолжал смотреть вслед удаляющейся громаде какое-то время. Только потом понял, что пронёсся прямо по луже, и с горечью оглядел свою замызганную обувку, ещё неделю назад сверкавшую новой белизной.
– Съездил в деревню, – процедил он, и с неохотой обернулся – предстояло пойти назад.
Мужик смотрел на него добродушно; его щетинистое лицо растягивала слабенькая улыбочка. Так смотрят коты на птенцов. А вот старуха выглядела довольно рассерженно: она продолжала сверлить его взглядом, сжимая скрюченными артритом пальцами свою поклажу. Судя по всему, ждала ответа.
Максим сразу обратил внимание ещё и на то, что она не просто горбатая, а будто согнутая почти пополам. Но когда он глянул ей в лицо, то даже невольно поморщился, рассмотрев крючковатый длинный нос и только один прищуренный глаз. Вместо второго у неё зияла чёрная дыра. Выбившиеся из-под чёрной косынки серебристые локоны не добавляли ей привлекательности.
– Ты немой?! – спросила она у него тоном, требующим немедленного ответа. – Ты посмотри, что наделал с моей юбкой, олух малолетний!
