– А вы зачем здесь, товарищ?
Сначала я не понял, что спрашивают именно меня. Потом, сфокусировав зрение и поймав на себе взгляд соответствующего выражения, не понял, чтó именно меня спрашивают.
«Прошу прощения, можете повторить?» – хотел сказать я. Непослушные язык и губы сложили только протяжное:
– Чуво-о?
– Говорю, вы куда едете? – терпеливо, но громко, как слабослышащему, повторил человек.
Я пытался разглядеть – его и пространство вокруг – но картинка плыла, и болел каждый миллиметр головы. Вокруг – железное продолговатое туловище вагона поезда, которое при малейшем движении, совершаемым им не по собственной воле, издавало усталый скрип. Темно и пыльно. Лицо у человека, сидящего передо мной на корточках, гладко выбритое, и сам он черноглазый и темноволосый, лет на вид тридцати пяти.
– А поезд куда идет?
– На Рязань, – ответил черноглазый человек.
– Ну, вот туда я и еду, – с облегчением сообразил я.
– Билет у вас есть?
Билет… Я стал вспоминать, как вообще в этом поезде оказался. За окном стояли фиолетовые сумерки, и все в сиреневом свете казалось сном. Хотел бы я, чтобы это оказался просто сон…
– Ваш билет, – черноглазый человек крепко тряхнул меня за плечо, и я наконец рассмотрел, что он в униформе.
Вот и накрылось мое странное бесцельное путешествие. В рязанской электричке меня еще не паковали.
– Слушай, брат, – он, видимо, понял, что дело и без того плохо, покрепче сжал мой рукав и притянул к себе, – если найдешь, чем заплатить на выходе, уйдешь спокойно. Нет – будем штраф прописывать раз в пять больше. Что выбираешь?
Денег у меня не водилось – на пять билетов тем более – поэтому, очевидно, легче было откопать хотя бы на один. Черноглазый отпустил мою руку и тихо проговорил:
– Надеюсь, в Рязани не увидимся.
Минуты текли, и поезд ехал умеренно быстро сквозь сплошной коридор высоких сизых сосен. Рядом со мной не было никого, кроме пары человек по разным концам вагона: возможно, из-за позднего времени и крепкого мороза снаружи. Узнать бы еще, который час и как скоро мне нужно придумать беспроигрышный план по обходу вокзальных служащих.
Долго не раздумывая, я предпринял попытку встать. Получилось со второго раза: меня знобило, а поезд потрясывало в такт. Вспомнить бы еще, что я (или мы?) пил(и) вчера и из-за чего так сильно может ломить голову.
