Так почём сметана?

Таня приехала

– Пётр, Пётр, Таня заехала! – глядя в окно, радостно воскликнула Нина и тут же выбежала из дома. – Таня, ты с рынка?

– Да, тётя, – ответила Татьяна, направляясь по тропинке к дому.

– А ты с кем приехала?

– С мужем. Он в машине.

– Так заходите же в гости!

– Да я только на минутку.

– Ну, как же? Зови мужа! Заходите!

– Да мы не одни. В машине ещё есть попутчики.

– Вот всех и зови к столу.

Татьяна развернулась и пошла звать мужа и гостей.

– Ох, нужно на стол накрывать! Я сейчас, – засуетилась Нина, забегая братно в дом. – Пётр, давай вот эти банки со стола уберём. Пётр, помогай!

Нина продолжала говорить вслух, кружась и убирая со стола всё, что можно было быстро с него перенести в другое место. Стол стоял под навесом ещё совсем молодого пятнадцатилетнего дерева, однако уже ветвистого и довольно могучего ореха, который расположился вблизи летней кухни в десяти метрах от частного одноэтажного дома.

Нина практически всегда говорила вслух – и когда что-то делала, и даже наедине с собой. А тут, когда внезапно появились гости, она почувствовала, что у неё не убрано. Сначала могло показаться, что она причитает или жалуется на жизнь, потому что многие люди именно так и делают – говорят вслух, будто призывая обратить на себя внимание, мол, какая я несчастная, помогите мне. Или ещё так – я так много делаю, а ты этого не видишь что ли?

Однако Нина говорила вслух вовсе не по этим причинам, ведь работы она не боялась, а, наоборот, работать она любила, находя в этом своё призвание. Но вот нуждалась ли она в одобрении или каком-то сочувствии в данный момент, мы никогда не узнаем, так как это тайна души даже для самого человека. И эта тайна скрыта в его поступках и пережитых чувствах с самого раннего детства. А ведь подсознание не так-то легко расшифровывает нам эти фундаментальные внутренние двигатели личности. Или тяжкое ярмо1 искажённого представления о том, что хорошо и нужно, а что неприлично и стыдно.

Жертвой Нина не была. Она могла прощать людям многое. И уж точно не нуждалась в таком мнимом спасении, бормоча что-то вслух в момент выполнения какой-либо работы. Качество прощать людей за разные поступки взрастило в Нине необычный характер. Со стороны завистливому взгляду это покажется неким эталоном счастья, к которому все так стремятся, пытаясь найти к нему самый короткий путь. Они смотрят, видят, чувствуют энергию этого человека, но сами не могут повторить его мышление и действия. И тогда зависть смотрящего находит следующий выход – раз я так не могу, значит, и он лукавит и лицемерит. Выходит, он лжёт и притворяется. К сожалению, человек в большинстве своём не может признать и разглядеть в себе причины того, почему у него нет этой живой и настоящей энергии. Поэтому и приходит к ложным выводам, что и у других эта сила не может быть чистой и доброй по своей природе.