Иван пригнулся и упал на колени, услышав зычный голос своей бабушки, эхом разносившийся по огороду. Он прятался, тайно покуривая.
– Ну, паршивец! Явись только домой, узнаешь, где раки зимуют! – злилась баба Нюра, которую он вовсе не боялся. Ну, как не боялся? Побаивался. Слегка. Рука у неё была тяжела, а её батожок превращался в грозное оружие, если старушку осердить. Сам Иван никогда его на себе не испытывал, но зато видел, как прошёлся батожок один раз по хребтине быка, случайно забредшего в их огород. Бык подкинул зад и галопом понёсся прочь, протяжно мыча – настолько тяжёл был удар Нюры, несмотря на её семидесятилетний возраст.
Это лето 1989 года тринадцатилетний подросток планировал провести в пионерских лагерях или, на худой случай, на школьном дворе. Там вечерами собирались подростки побренчать на гитарах и опробовать, так сказать, вкус взрослой жизни, тайком покуривали, выпивали. Но родители решили иначе и отправили сына в Ёлошное – к древней бабке и чересчур правильному дяде Андрею да тёте Тане, которые денно и нощно выносили ему мозг.
– Долго собираешься тут сидеть? – колыхнулись высокие листья лопуха, в зарослях которого он прятался.
Это Полина – младшая сестра, погодка – разыскала Ивана. В отличии от брата ей в деревне нравилось. Она нашла себе подруг, таких же малявок, как она, и девчонки с упоением делали секретики в потаённых местах, прикрывая осколками стекла цветы и фантики; лепили на ногти лепестки космеи; качались на качулях, излаженных местными жителями за деревней; купались и чувствовали себя совершенно счастливыми.
– Бабушка злится, что ты до сих пор грядки не полил, а ведь время уже девять!
– Вот именно! Девять! Понимаешь? Де-вять! Я спать хочу в это время, а не грядки эти долбанные поливать! Что за манера будить нас в шесть, чтобы накормить горячими блинами? Их нельзя постряпать в десять, в одиннадцать?
– Если бы ты всю ночь не басарганил с местными, то и спать бы не хотел, – разумно заметила сестра, зная, что Ваня сбегает каждую ночь через окно малухи, где он спал, на гулянку.
– Но ты же меня не сдашь? – спросил Иван, поднимаясь во весь рост и оглядываясь: бабушки нигде не было видно.
– Нет конечно, но и поливать грядки за тебя я больше не буду! Знаешь, какие вёдра тяжёлые? Я сегодня, пока их от озера носила, все руки себе вытянула!
