Глава 1. Джентльмены удачи
В обеденном зале крепости в Аяччо разговаривали немолодой мужчина и девушка:
– Дядя, Александр был в Аяччо?
– Да, Лаура, он пробыл здесь сутки и потом ещё раз заходил на своём бриге.
– Почему вы не известили меня?
– Потому что Александр сказал, что ему нечего тебе предложить. Смирись, Лаура. Выбери себе достойного корсиканца и живи полноценной жизнью.
– Теперь не могу, дядя. Ведь он сказал, что не прощается, потому что наша новая встреча обязательно будет. Дядя, я решила.
– Что ты решила?
– Я поплыву в Таганрог.
– Девочка моя, Александр сказал, что не видит тебя в своей жизни.
– Вот пусть и скажет мне это в глаза.
– Эх, девочка моя! Подумай, там чужая страна, язык и люди. Что ты будешь делать, если он не примет тебя?
– В этом случае назад я не вернусь, но что-то буду делать.
– Даже не думай! Возвращайся. Для всех ты поедешь в морское путешествие. Никто здесь не попрекнёт тебя.
– Хорошо, дядя Паскаль. Я возьму Альбера, и мы поедем.
Дядя отвёл глаза, лишь тяжело вздохнув.
За время службы в Академии наук я проделал довольно много работы, обобщив и систематизировав результаты опытов и теоретических изысканий Ломоносова. Побывал даже на заседании академического учёного Совета, где «рулил» хитрый и продуманный академик Шумахер, имеющий большой вес среди иностранцев. В общем, поварился я в одной кастрюле с великим учёным, познакомился с другими преподавателями и профессорами, после чего мой научный энтузиазм угас. Надоело мне корпеть над каракулями, разбираясь в сути исследований – устал я от российской науки. Не видел перспективы внедрения в России новых разработок. Всё должно было прийти из-за границы, и только тогда наши власти могли наладить производство этого товара, а могли и не наладить.
К ноябрю из учебного плавания по Балтике вернулись наши корабли. Я совершил прощальные визиты домой к Ломоносовым и Ростовцевым, к Приходину – на работу, а в Корпус заявилась вся наша банда из бывших гардемаринов. Затем был разговор с капитаном Барбером, его помощником Линчем и остальными шотландцами. Они отдали нам свою долю от прибыли с галеона и обязались привезти в Тенерифе тонну кофе из Гвинеи. Тем самым они выкупали в свою собственность трофейную шхуну, которую собирались переименовать в "Новый Глазго" и приписать к порту Глазго.
