Одна тысяча девятьсот сорок первый год. Идёт война. Идёт великая отечественная война. Идёт не прекращаясь ни на секунду.
Ото всюду доносятся взрывы пушек, взрывы орудий, толпы людей умирают так часто что не успеваешь не то, что моргнуть, но и оглянуться.
Проснувшись около десяти часов, решил отправиться на войну Романов Григорий Данилович.
Темноволосый, высокого роста, стройного телосложения, без растительности на лице, кареглазый.
Брови и губы ровные. Голос звучный. На вид лет – пятьдесят.
Проснувшись, позавтракав манной кашей с бутербродами с колбасой и выпив кружку свежесваренного кофе с молоком, пошёл Григорий одеваться.
Одеваясь, он думал и говорил, плача:
– Сыночек любимый мой мальчик я спасу тебя.
Я не позволю фашистам убить тебя, нет не позволю.
Я не склонюсь под их гнётом и натиском они будут умолять меня, чтобы я отступил, но я не отступлю нет я буду идти до конца до самого конца.
Я всё отдам ради спасения тебя, пожертвую многим ради тебя сынок.
Мой дорогой и любимый мальчик. Мой сыночек. Моё сокровище.
Одевшись, он сел на стул у входа из дома и задумавшись начал смотреть в пол.
Смотря в пол, он грустил и одновременно плакал эмоции били через край, и душа его болела немыслимо.
Успокаивавшись и не плача, он погружался в грусть глубокую грусть.
Из кухни проводить вышла его жена Романова Евгения Дмитриевна.
Темноволосая, среднего роста, стройного телосложения, кареглазая.
Брови и губы ровные. Голос ласковый. На вид лет – сорок пять.
– Ты пошёл дорогой? Ласково спросила Евгения обратившись к Григорию.
– Да пойду дорогая как-то невесело ответил Григорий и опустил голову.
– Ты не хочешь идти дорогой? Ласково спросила у Григория Евгения.
– Да не хочу чуть слышно негромко всё ещё грустным голосом ответил Григорий.
В глазах Григория была видна боль, из глаз текли слёзы, боль в груди сжимала всё внутри, а сердце колотилось немыслимо.
– Так не ходи останься как бы умоляюще попросила Евгения.
Григорий тяжело вздохнул.
– Не могу, не поднимая головы грустно ответил он.
– Почему? Удивившись, спросила Евгения.
– Потому что у нас там сын воюет ответил Григорий.
– Ого и что там с ним? Он в опасности? Спросила Евгения.
– Да. Он в концлагере ответил Григорий.
– Бедный чуть не плача ответила Евгения и подошла к Григорию.
Подойдя, она не сдержалась и уткнувшись в грудь Григорию начала плакать.
