Швейная сказка про жуков.
1.
Жила-была одна нерадивая швея, звали её Анна. Она очень любила шить, но шила без выкроек, как Бог на душу положит. Ждала она вдохновения и любила шить только то, что захочется и когда захочется.
Сшила она парочку симпатичных жуков с проволочными и бисерными ножками, а потом ей они поднадоели.
И захотелось ей сшить «чокнутого» жука, сшить криво и косо, и даже глазки у него получились косые. Отрезала она от мотка проволоки ножки для него, и на этом ее вдохновение закончилось. Через какое-то время достала она коробку с «чокнутым» жуком, но дошивать его не захотела, а захотела сшить нового: крупного, красивого. Взяла для этого мягкого зеленого футера (толстая трикотажная ткань с начесом, из неё делают теплые толстовки и спортивные штаны), раскроила и сшила овальное тело с небольшой головой. Сшила она его вручную (а можно было и на машинке: тогда бы не было нескольких дырочек в шве после выворачивания), вывернула, набила синтепоном и нашила сверху красивых крупных бусин. Ах, бусины! Целая коробка с ними, настоящий «сундук с сокровищами» есть у нашей швеи. Откуда они у нее? Кто-то дарил старые бусы, какие-то достались от дочки, которая выросла, а что-то покупала давно сама. Некоторые бусины из натуральных камней, некоторые пластиковые или стеклянные. А еще есть немного бисера.
Так вот, полюбовалась Анна на сшитого жука и хотела нарезать для него ножки из проволоки, чтобы вставить в тельце и зафиксировать клеем, и вдруг подумала: «Возьму-ка я ножки от жука-чудика (так она теперь назвала „чокнутого“ жука). Все равно он некрасивый и доделывать его не хочется». Но тут жук-чудик сказал: «Отдай мои ножки! Я тоже хочу ходить.» Швея очень удивилась и решила нарезать другие ножки для нового, великолепного, как она думала, жука. Когда она доделала большого жука,
у неё осталось немного вдохновения, чтобы приделать ножки к чудику. Чудик был размером поменьше.
Итак, оба жука были готовы, Анна решила поставить их на одеяло рядом и сфотографировать. Но что это? Жук-чудик стоял прекрасно, а большой жук, у которого еще было имени, все время падал и кланялся, проволочно-бисерные ножки не держали его, так как размер его был для этого слишком велик.