Антон Сергеевич, смотритель маяка, проснулся рано утром, чтобы проводить своих жену и детей уезжавших с одиночного маячного мыса на большую землю. Сам Антон Сергеевич, оставался ещё на полгода, а может быть и больше, на маячном мысе. Так называлось место его службы, которой он отдал уже почти пятнадцать лет, и которое долгое время было домом для его жены и двух его дочерей. – Марина вы готовы? – задал вопрос он своей жене. – Всё хватит слёз, а то катер уже минут сорок стоит. Небольшой катер буксир покачивало и било о бетонный пирс.
Антон Сергеевич не раз обращался к вышестоящему начальству и просил, чтобы ему прислали в помощь человека, но начальство лишь обещало и просило немного потерпеть.
Посадив жену и детей на катер, он немного загрустил, смотря уходящему катеру в след. Он не первый раз оставался один, в давно заброшенном посёлке на берегу моря, где функционировал лишь маяк, который собственно он и обслуживал. Рыбацкий посёлок был заброшен с распадом Советского союза, но сам маяк, как стратегический объект продолжал своё существование.
«Вот раньше было лучше», – оставшись на едине с собой думал про себя маячник. На маяке было пару солдат срочников, которые собирали бруснику, ловили горбушу рядом в речке, заготавливали икру, собирали и солили папоротник и черемшу, иногда можно было добыть лося или изюбра которые выходили к морю. С этими мыслями он погрузился в воспоминания о прошлом.
Началось всё не сразу, пару недель после того, как он проводил своих жену и детей, прошли в спокойной обстановке. Но в один из поздних вечеров, когда он готовил себе еду и стоял перед электроплитой вдруг, в его жилище погас свет, он замер, прислушиваясь к работе дизеля.
– Заглох, – сказал он в слух самому себе. Взяв фонарь, он вышел из жилого помещения на улицу, прошёл по деревянному трапику, и подошёл к дверям дизельной, откинул щеколду и потянул на себя дверь за ручку, но дверь не открылась, как будто была заперта изнутри.
– Не понял, – сказал маячник вслух сам себе, и потянул за ручку двери сильнее, опять произнёс в слух: – Не понял! Затем приник глазами к щели в дверях, светя туда же фонарём в надежде обнаружить что может держать дверь. Не чего не разглядев он в недоумении зашаркал ногами по деревянному трапику к дверям сарая где находился инструмент. Вернувшись с огромным гвоздодёром в руках к двери дизельной, он вставил гвоздодёр в щель между дверью и дверным косяком, оттянул дверь рычагом инструмента, и в образовавшуюся широкую щель посветил фонарём.
