«Мне надоели разговоры, изгибы тел у дам не те,
Вокруг стоит промозглый холод, пойдите прочь, скорее, все!
Еда как мел, вино, что уксус, лакей дурак, грязь на столе,
Пора забыть про все гулянья и посвятить себя войне!»
Бубнил, кричал, сучил ногами, ругался толстосум во сне.
Ему приснились мы все с вами, что рады были лишь весне.
Мы без валют, без ассигнаций, живя почти что в конуре,
Не потеряли вкуса к жизни, не очерствели в бедноте.
Ему же мало миллионов – другие держат миллиард.
И он, свой чуя страшный голод, готов пойти на все, хоть в ад.
О, голод чуждый, голод странный, что только сытому знаком,
Как много от тебя напастей, тобой весь мир наш поражен.
Король печи, владыка пепла,
Хозяин всех, кто был сожжен.
Его правление бессменно,
Его народ не покорен.
Поленьев путь земной окончен,
Им дальше дымом в небеса.
Их долг земле огнем уплочен,
Оплачет их одна роса.
Перемешаются с рассветом
В земле и пепел и зола.
Она их примет скорбным чревом,
Как матерь мертвое дитя.
Все расцветет без промедленья,
Но то печальная юдоль,
Чтоб подросли еще поленья,
Чтоб правил пепельный король.
Школа для ребенка вроде колеса.
Вроде бы дорога, а вроде в никуда.
В клетке хомяковой есть подобный круг,
Что в миру Сансарой мудрые зовут.
Базовые знания – остов для всего.
«Я же ж не ученый, мне они на что?»
Кто захочет – учится, кто не хочет – нет.
Нет нужды вам мучиться, мой простой ответ.
Все захватят варвары и дотла сожгут.
Но не инородные, те, что здесь живут.
Пусть цивилизация мрет и в этот раз,
Не увидишь разницы, не поднимешь глаз.
Сами народились, сами все сожгли.
«Мы не виноваты, отцы не сберегли!»
Есть и в этом правда, но так же и отцы
Плачут у пожарищ, что им не помогли.
Люди – твари сложные, да и много нас.
Все давно прохожие, всё из общих фраз.
Нету в нас общинного, нету и семей,
Есть лишь экономика да психика людей.
Были мы заточены жить среди саванн,
А теперь не можем дня прожить без ванн.
Стал невыносимым мыслей этих гнёт,
Хоть я по совету школой пренебрег.
Услышал я одну легенду о том, кто правил в тех краях,
Где до сих пор из шелка ленту покойным вяжут на руках.
О короле, что жил привольно, не зная войн и важных дел.
О короле, что превосходно в одном лишь деле преуспел.
Он тратил все, что только было, на танцы, праздность и досуг,
Он наряжал в шелка шутливо своих котов, собак и слуг,
