Пролог. Отголоски Сердцеверия
Этерия была когда-то целостной и певучей. Слушающий землю мог уловить гул Вен – невидимых жил, несущих эссенцию, как кровь в теле гиганта. Мир дышал равномерно: леса откликались на дождь, камни впитывали солнце, реки помнили путь к морю. Но никто не заметил, когда дыхание стало хриплым, когда в песне появились паузы, и гул Вен превратился в тоскливый стон.
Говорят, первые изменения ощутили те, кто не искал власти. Старые травники, следившие за изменениями мха на скалах. Рыбаки, чьи лодки застревали в обмелевших реках. Дети, играя на лугах, находили белые пятна на траве, где жизнь не держалась. Это была соль – не морская, а горькая, сухая, как будто сама земля выжигала себя изнутри.
Но люди не услышали предостережения. Они строили города над Венами, пробивали рудники в их сердцах, собирали светящиеся кристаллы, превращая их в артефакты и оружие. Империя Аэлирия, гордая и беспокойная, видела в эссенции не чудо, а инструмент. Их кузницы гремели, рунные круги сияли, а купцы называли магию «новым золотом». И каждый новый круг, каждая искра прогресса вырезала по кусочку из того, что не имело запаса – самой жизни Этерии.
Но даже в эти дни, когда города горели светом, а караваны везли артефакты в дальние кланы, были те, кто помнил старые клятвы. Друиды Сердцеверия, хранители древней песни, шептали, что земля скоро возьмёт своё. «Цена всегда выше, чем вы думаете», – говорили они. Их предупреждения звучали как притчи, пока однажды не разверзлась первая трещина.
Трещина появилась на равнине, где веками росли травы выше человеческого роста. Сначала это был шепот – дрожь в почве, которую слышали только звери. Потом ветер принес запах чего-то древнего: сухой, металлический, будто ржавчина на языке. И однажды ночью небо разорвалось светом. Багряный разлом пронесся по облакам, и из земли, как из раненой плоти, вырвалась эссенция – бледная, солёная, смертельная.
Люди не знали, что делать. Крестьяне бросали поля, кочевники уходили дальше в степи, а имперские инженеры, наоборот, строили лагеря вокруг новых Вен, ставя рунные купола и насосы. Каждая трещина была для них богатством. Каждый поток эссенции – шансом подняться. И лишь немногие видели, что каждый такой поток делал землю вокруг мертвой, будто соль и пепел заменяли плодородие.
