В нескольких десятках вёрст от Воронежа раскинулась барская усадьба. Над резными перилами террасы, где любили пить чай всем семейством помещики Нецветовы, раскинули тяжёлые ветки сладкий ранет, душистая антоновка, белый налив. Протяни руку, на ладони появится библейский плод.
С подписанием «Вечного мира»1 Русское государство стало участником антиосманской коалиции, в которую вошли Речь Посполита, Священная Римская империя и Венеция. Если раньше набеги татар и чечен случались в этой местности, то теперь с отходом Киева к Руси, орда попритихла, и семья Нецветовых зажила в относительном счастье и покое.
Главным занятием хозяина дома, Василия Емельяновича, было разведение лошадей. Имелись тут крепкие тяжеловозы, с массивной головой и толстыми ногами, великолепные рысаки, новомодные иноходцы и заморские арабские скакуны. Истинные ценители красоты и изящества за породистого коня выкладывали огромную сумму денег. Не скупились и высшие офицерские чины кавалеристских полков: рейтары.
Не маленькое домашнее хозяйство держала на полных плечах супруга, Прасковья Никитична. Никакая мелочь не ускользала от зоркого взгляда: подвал ломится от продуктов и домашних заготовок, кладовая – полна вина в бутылках и бочках.
Трое сыновей изрядно выросли и помогали отцу с лошадьми. Старшему Артемию, исполнилось 19 лет, близнецам, Кириллу и Димитрию по 17. Был бы ещё младшенький, Серёженька, который скончался от воспаления лёгких по достижении четырёх лет. Прасковья Никитична не переставала о нём скорбеть, на что Василий Емельянович коротко пожимал плечами, мол, бог дал, бог взял. Ещё были две доченьки, старшей свет Марусеньке на Святки тринадцать годов минуло, а Катюше к Рождеству 4 годка исполнилось. С Катюшей возилась няня.
Летнее утро 1686 года рассыпало мелкую росу по траве, которую быстро выпьет ясно-солнышко.
Служанка Лиза водрузила на стол самовар, и облегчённо вздохнула: семейство соберётся к завтраку, похвалят пончики, чай с травами, обсудят дела на сегодня, а потом разбредутся кто куда. После них домашняя прислуга усядется в кухне завтракать, позовут и старшего конюха Илью. Щёки Лизы зарделись: слава богу, никто не видит.
