― Гуманоиды?! Они живые? Убил… Нет, нет, не хочу, нет! Кровь, черная кровь…
Уже больше месяца Ричард пребывал в бессознательном состоянии. Короткие периоды спокойного сна и бодрствования все чаще сменялись приступами ярости и агрессии. Во сне он кричал, спорил, вызывал кого-то на поединок…
Иоланта, неотлучно дежурившая у кровати больного мужа, будто бы сама начинала бредить, видя перед собой те неправдоподобные, жуткие картины, что возникали в сознании умирающего:
– Мефистофель! Я тебя узнал, ты ― Мефистофель! ― кричал в полузабытье Ричард.
– Убийца! ― отвечал ему незнакомец в маске.
– Я честный человек, а ты, кто ты такой? ― снова раздавался голос мужа.
– Я самый могучий человек на земле, а вы ― кто вы такие? Жалкие людишки, бегаете передо мной на задних лапках. Ха-ха-ха! Ты боишься, я вижу, ты боишься! Ты боишься умереть. Ха-ха-ха! Ты, человек, захотел соперничать со мной!.. Я ― Мефистофель!
Иоланта вздрогнула, прогоняя от себя ужасное видение.
– Что это? Неужели и я схожу с ума? ― Она встала с раскладного кресла, которое ей на время болезни мужа заменяло ложе, и подошла к изголовью.
На помятой больничной постели лежало безжизненное тело Ричарда. Широко раскрытые глаза медленно стекленели. В последние мгновения жизни его взгляд был прикован к ней, к Иоланте, и в нем читалась невысказанная при жизни любовь и нежность. Но кроме этих возвышенных чувств в его медленно угасающем взгляде была мольба о прощении.
Их союз нельзя было назвать счастливым, хотя Иоланта всегда чувствовала, что муж ее любил и как мог оберегал. Но почему же тогда не сложилась их совместная жизнь? Почему развалилось, разбилось на мелкие кусочки семейное счастье?
Иоланта вышла на балкон психиатрической клиники и закурила. Она неистово глотала сизый сигаретный дым, словно пытаясь заполнить ту опустошающую пустоту, что была внутри. В это мгновение женщина чувствовала, что от нее осталась только внешняя оболочка, лишь небольшой материальный лоскуток, а все остальное там – рядом с Ричардом. «Он так долго мучился, столько времени никому не признавался, ничего не говорил о своих проблемах, как мог сопротивлялся своей болезни, и вот результат ― всё закончилось. Его больше нет».
