На обломках былого величия
Мангазеи, живу и не жалуюсь,
Под гранёный стакан, по обычаю,
Туруханской селёдочкой балуюсь.
Тишина звонарями расколота,
Объясняют толпе обстоятельства
На аверсе червонного золота,
Их величества, или сиятельства.
Рассуждают, тактично и взвешенно,
Что такое иметь сострадание —
Это лучше быть, просто повешенным,
Чем устраивать четвертование.
Занедужила Родина зимами,
Обжигает аорту «Пшеничная»,
Ты жива ещё, просто незримая,
Мангазея моя горемычная.
Ты жива ещё, просто в сумятице,
Растеряли мы самое главное,
Разыскать бы тебя, да покаяться,
Мангазея моя православная.
Жизнь моя – веретено,
Подоконник, куст герани,
Приоткрытое окно,
Воздух свежий, утром ранним.
Васильки на простынях,
Запах жареной картошки,
Голос бабушки в сенях:
«Пусть поспит ещё, немножко».
Жизнь – она веретено,
На морозе стынут пальцы,
Дней холщовое сукно,
Тихо замерло, на пяльцах.
Прялка бешено стучит,
Пулемётною строкою —
Ничего не омрачит,
Бог с тобою, Бог с тобою…
Очень хочется пожить,
Шерсти клок в моей кудели,
Заплету в тугую нить,
Годы, месяцы, недели.
Рейс Хабаровск – Красноярск,
Место слева у окошка,
Закажу, как в прошлый раз —
Просто, жареной картошки.
Закрывая гештальты, отчаянно,
Я привычкам своим не потворствую.
На «ночном» – из Хабаровска в Ванино,
Боковушка в плацкарте, с удобствами.
На перроне зайду в чебуречную,
Аромата вдохну, пролетарского.
Время – штука весьма быстротечная,
Ночь езды, до пролива Татарского.
Будто кадры немой кинохроники,
Паровозов заброшенных, дочерта.
Станционные ветхие домики,
И перрон, под названием Почепта.
Проводник, с перегаром селёдочным,
В трикунах и фуфайке, замызганной,
Прохрипел, ухватившись за поручни:
«Что ж ты смотришь так синими брызгами?»
И глядел я, студентик молоденький,
На него, восхищённо и радостно:
«Почитай ещё, что-нибудь, родненький!
Только, в морду не надо, пожалуйста».
Он читал мне, под стуки колёсные,
Про берёзки и белые саваны,
И свистели гудки тепловозные,
Нам вдогонку, до Ванино, самого.
Он твердил, озираясь встревоженно,
Про тудыть-растудыть, непонятное,
И вагоны железнодорожные,
Уносили нас в даль необъятную.
Май 2024г.
