Глава 1. Я – не роль
Иногда я ловлю себя на том, что не помню, кто я – если убрать всё, чем я когда-то стала для других. Если стереть имя, статус, функции, ожидания, – кто останется? Не та, кто поддерживает, вдохновляет, спасает. Не та, кто красива в правильном свете, удобна в нужный момент, молчит, когда ждут тишины, и улыбается, когда самой хочется исчезнуть. Кто я – если я больше никому ничего не должна? Я слишком долго была ролью. Не женщиной. Не телом. Не голосом. А образом – созданным, ухоженным, одобренным. Я стала ею ещё тогда, когда поняла: быть собой – больно. Слишком громко, слишком чувствительно, слишком неуместно. Я научилась угадывать, кем надо быть, чтобы остаться. Чтобы не отвергли. Чтобы не сравнивали с теми, кто «тише», «проще», «без претензий». Я стала такой – сдержанной, вежливой, обтекаемой, мягкой настолько, чтобы не царапать чужие глаза своей живостью.
Меня любили – ту, кем я притворялась. И это, пожалуй, была самая страшная пустота: быть восхищением, но не быть собой. Быть нужной, но не быть видимой. Быть красивой, но не быть живой. Все хотели ту, кто умеет быть поддержкой, музой, смыслом – и никто не спрашивал, кто внутри этой роли. А я молчала. Потому что не знала, как выйти. Потому что боялась: если сниму маску, не останется ничего. Потому что слишком долго путала принятие с любовью, функцию – с близостью, нужность – с ценностью.Однажды я сорвалась. Не театрально – в крик, в бунт, в демонстративное исчезновение. А тихо. Просто перестала играть. Перестала угадывать. Перестала слушать, кого и как вдохновляю. И впервые увидела, как быстро с меня начали уходить. Как испуганно отводили глаза. Как растерянно спрашивали: «Ты в порядке?» – хотя я впервые в жизни была ближе к себе, чем когда-либо.
Я поняла: многим было нужно не моё присутствие, а моя функция. Им было удобно, когда я вдохновляла, не требуя. Когда я страдала красиво, молча. Когда я поддерживала, не падая. А теперь – я просто была. Со своими углами, страхами, уязвимостью. Без подбора слов, без нужного света. И оказалось – это невыносимо тем, кто любил не меня, а мой образ.
Но именно тогда я впервые почувствовала себя. Не музу. Не роль. А женщину. Настоящую. Уставшую. Ранимую. Целую. Я больше не играла. Я дышала. Я злилась. Я плакала. Я говорила «нет». Я была не для – я была потому что есть.Сначала было страшно. Одиночество после спектакля – самое гулкое. Но потом пришла тишина. И в ней я услышала себя: без титров, без аплодисментов, без необходимости быть кем-то. И в этой тишине я осталась. Потому что впервые она не пугала – она напоминала дом. Где можно сбросить всё. Где можно быть. Где не играют – живут.
