Книга 5
Глава 1. День, когда я перестала бежать
Это утро началось как и сотни других – с привычного звона будильника, который рвал тишину, как грубая рука рвёт тонкую ткань. Я открыла глаза и автоматически потянулась к телефону, чтобы проверить время, сообщения, новости. Но пальцы остановились в нескольких сантиметрах от холодного стекла. Я лежала и слушала, как где-то далеко за стеной кто-то открывает кран, как внизу скрипит дверь, как в моём собственном сердце отзывается глухим эхом тихий стук. Я поняла, что не хочу вставать по звонку. Не хочу выскакивать из постели, будто кто-то гонит меня в спину. Не хочу снова нырять в бесконечный поток чужих слов, лиц, событий, как в ледяную реку, где нет моего дыхания.
Я лежала и впервые за долгое время чувствовала, что могу просто остаться. Не идти. Не бежать. Не успевать. А остаться здесь, в этой комнате, в этом утреннем воздухе, в этом мягком тепле под одеялом, как будто всё, что мне нужно, уже со мной.
Столько лет я жила, как будто за мной гонится что-то невидимое. С утра – быстрее, чтобы успеть. На работе – быстрее, чтобы сдать. В жизни – быстрее, чтобы не опоздать. Даже отдых у меня был на время: отпуск превращался в марафон впечатлений, встреч, фото, чтобы потом «успеть» вернуться и рассказать. Я никогда не задавала себе вопроса, кто именно стоит с секундомером у моего бока. И почему я так боюсь отстать.
В то утро я впервые поняла – я устала от собственной скорости. Не от дел, не от работы, не от людей – от самого темпа, в котором я жила. Этот ритм бил в мою грудь, как чужое сердце, и я всё время подстраивалась под него, забывая своё.
Я встала медленно, как будто боялась спугнуть что-то важное. Наливала воду в чайник и смотрела, как тонкая струйка пара поднимается вверх, растворяется. Слушала, как тихо потрескивает плитка. Как ложка стукает о край кружки. Мелочи, от которых обычно отмахиваешься, стали чем-то большим, чем просто фон. Это был мой первый утренний разговор с миром, в котором мне не нужно было кричать и бежать, чтобы меня услышали.
Я вспомнила, как раньше умела терять дни. В юности я могла целое утро просидеть на подоконнике, глядя, как на улице идёт дождь. Могла идти без цели по городу, заворачивая в любые переулки. Могла готовить себе завтрак из одного яблока и чая, и это было не «слишком мало» или «недостаточно полезно», а просто так, потому что я так чувствовала. Потом всё изменилось. Появились цели, задачи, дедлайны, списки. Появились часы, которые неотступно следили за каждым моим шагом.
