Когда город спит, никто не знает, о чём шепчутся стены. Трещины на потолке, звук воды в батарее, чей-то кашель за стеной – всё это вплетается в чужие истории, которые никто не записывает. Здесь не рассказывают сказок детям – здесь взрослые учатся выживать в темноте. И боятся не чудовищ, а звонка среди ночи: «Вас вызывают…», «Ваш долг…», «У нас нет…»
Ты живёшь и думаешь, что всё просто: утром – работа, вечером – усталость, ночью – мысли о завтрашнем дне. Но однажды тень в коридоре становится чуть длиннее, а чужой голос – слишком знакомым. Здесь страх не выглядит как дикий волк – он пахнет дешевым спиртом, коммунальной кухней, невыплаченной зарплатой, невозвращённым долгом. И никто уже не верит, что сказка может закончиться хорошо – потому что страшное стало привычным.
Эти истории не рассказывают специально – их слышишь между делом: в очереди за хлебом, на скамейке у подъезда, в общественном транспорте. Люди не любят делиться болью – но всегда найдётся тот, кто сорвётся, засмеётся не в тему, выложит всю подноготную или просто посмотрит в сторону так, что всё станет ясно без слов.
Кто-то скажет: «Не было этого, выдумал!» Пусть так. Кто-то узнает себя – и отвернётся. Или дочитав до конца – поймёт: чужая беда всегда рядом.
В этих «сказках» нет ни одной настоящей сказки – только люди, забывшие мечтать, и дворы, где днём играют дети, а ночью доживают взрослые. Окна, в которых так долго не горел свет, что кажется – и не загорится больше никогда.
Герои вымышлены, совпадения случайны. Но если вдруг узнаешь себя – значит, эта история уже давно стучится к тебе в окно.
Когда город спит, страшные «сказки» шепчут друг другу взрослые. Послушай – возможно, одна из них уже твоя.
Каждое утро начиналось одинаково: за окном – белый, нескончаемый снег, воздух в подъезде холодный, ступени, на которых остались следы чьих-то ботинок, и тяжёлое молчание взрослых. Марина шла, держа за руку сына, придерживала шарф, чтобы не развязался узел. Пальцы немели, ботинки скользили по утрамбованному льду, а за каждым углом – только ветер да редкий свет фонаря.
Город просыпался нехотя: редкие автобусы, окна с жёлтым светом, чёрные силуэты у подъездов. По утрам, когда мороз хрустел на лестнице, все как будто шли в садик по привычке, потому что так надо – чтобы потом можно было хоть немного выдохнуть, оставить ребёнка за дверью, а самому исчезнуть в суете большого города.
