***
ТАЙНАЯ СВЯЗЬ
Екатерина, моя законная супруга. Минуло, без малого, пятнадцать лет, как я с этой женщиной делю кров, хлеб, ложе…
А ведь я дал слово самому себе НИКОГДА НЕ ЖЕНИТЬСЯ!!! Еще в те годы, когда называли меня просто Павликом, а не Павлом Даниловичем, как теперь. И был я студентом юридической академии. А не председательствующим судьёй города Смоленска. Коим я являюсь сейчас. Да! Уже тогда я твёрдо решил оставить при себе и руку, и сердце… И до 42 лет чтил своё обещание.
О! Всевышний, ты наказываешь меня, как и всякого мужчину, который не сдержал своей клятвы! Но в таком случае зачем ты позволил мне тогда прибыть на именины к Николаю Зорькину, моему старому другу-однокашнику? Почему в тот зимний вечер вместо снега на землю не посыпались камни??? О! Зачем тогда я увидел его племянницу Катю? Но ничего из ряда вон выходящего не произошло по твоей же воле, Всевышний! Ну, или с бездейственного твоего согласия судьба столкнула меня с Катей. Я полюбил ее. А разве эта женщина могла вызвать у меня иные чувства? Едва ли… И, кажется, я любил бы ее, будь она даже исчадьем ада…
На момент нашего знакомства с Катей ей было 23 года. Она мнила себя художницей, и я заказал ей собственный портрет. Заведомо зная, что писать его ей необходимо с натуры. Она работала над картиной четыре месяца. Ссылаясь на занятость, я поставил ей условия, что писать портрет она будет в моем доме, так как я не сыщу времени приезжать в деревеньку «Вязьма», где она жила и трудилась над своими художествами. Надо сказать, что уже в то время картины ее были хороши. Но не приносили дохода. Потому Екатерина раздумывала недолго и на время работы над портретом осталась в Смоленске «вынужденной гостьей» моей… Картина была завершена, когда декабрь сгинул, словно пропавший без вести бродячий музыкант, прихватив с собою флейту вьюг. А природа повенчала на царство март.
И вот настало время мне принимать работу художницы. Поразительное сходство с моей внешностью было нельзя не оценить.С холста строгим взглядом серого окраса на меня смотрел, седой мужчина. Худощавый, с грандиозно длинной шеей и тонкими губами. В общем, с холста на меня смотрел председательствующий судья Вершинский Павел Данилович, т.е. я.
Несмотря на то, что портрет тут же занял почетное место на стене в гостиной, денег я тогда Катеньке не заплатил ни гроша, я подарил ей золотое кольцо и на коленях молил ее стать моей женой. Позже перед Богом и людьми мы дали друг другу обет любви и верности. А о своей юношеской клятве я благополучно позабыл. И вспомнил только теперь, спустя ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ, когда Екатерина забыла слова, произнесенные у алтаря, и заимела тайную связь с другим мужчиной…
