Возвращение Явленной

^>С утра зарядил слепой дождь, – поливал невесть как и без разбору. Сначала он пролился на Ховрино[1], а затем широкой волной двинулся далее, к центру Москвы. Не добравшись самую малость до окраин, неожиданно отступил в Сокольники[2], где бедокурил без малого часа три. В какой-то момент показалось, что дождик иссяк, уж слишком он напоминал немощного девяностолетнего старца: то прекратится на короткое время, как будто бы задремлет, а потом, проснувшись, начинает сызнова. Тучевые облака, покружив по окрестности, переместились к южным окраинам столицы и принялись поливать Сабурово[3], Нагатино[4], Бирюлево[5], а потом добрались-таки до центра столицы и обихаживали ее мостовые до самых сумерек.

Из автомобиля «Mercedes 28/95 PS»[6], подъехавшего к Троицким воротам, широко распахнув дверцу, вышел нарком по военным делам Лев Троцкий[7]. Перешагнув небольшую лужицу, по которой мелко частил дождь, он прошел в Кремль мимо браво вытянувшихся часовых. Повернув направо, зашагал вдоль кремлевской стены по Дворцовой улице в направлении Кавалерского корпуса, где после переезда в Москву разместился вместе с Ульяновым-Лениным[8].

Поднявшись по широкой мраморной лестнице на третий этаж, Лев Давидович распахнул дверь и едва не столкнулся с Марией Ульяновой[9], занимавшей в квартире Ильича небольшую комнату.

– Мария, не подскажете, где сейчас Владимир Ильич?

– Он в своем кабинете, Лев Давидович, ждет вас.

Поблагодарив, Лев Троцкий уверенной поступью направился по ковровой длинной дорожке: миновал гостиную, библиотеки, зал заседания и вышел к кабинету вождя. Деликатно постучавшись, распахнул дверь.

В кабинете Владимира Ленина царила скромная и деловая обстановка: на противоположной стороне от двери возвышался громоздкий застекленный шкаф, заполненный книгами. У самого окна на зеленой табуретке стоял такого же цвета деревянный горшок, из которого тянула к потолку длинные веерообразные ветки пальма.

В кабинете с паркетным полом стояли два стола: небольшой, с плетеным стулом перед ним, за ним любил работать Ильич (на нем стояла настольная лампа с зеленым абажуром, черный телефонный аппарат по левую руку и две чернильницы – по правую); к нему был придвинут стол побольше и повыше, покрытый кумачовой скатертью, по обе стороны от него располагались удобные массивные кресла, обтянутые темно-коричневой кожей.