Глава первая. Фантастическая реальность
На сома
Даже не знаю, с чего начать.
Позвонил Духов и говорит, поедем, дескать, на Днепр, сома ловить. Эк, хватил! На Днепр!
Во-первых, от Москвы до Днепра далеко, на поезде ехать. Во-вторых, выходные у меня заняты – надо детей навестить. Ждут папочку, надеются. В-третьих, я работаю и, между прочим, заслужил, чтобы в субботу придавить задом диван и бездумно уставится в телек. И, в-четвёртых, самое главное, моя юность, увы, миновала. Просыпаясь утром, я не чувствую лёгкости и встаю с кровати осторожно, чтобы, не дай бог, чего не отвалилось.
Это всё, так сказать, на одной чаше весов, а на другой… На другой – Сеньков, который что-то там, на далёком Днепре, уже организует. Может, провизию заготавливает, может, крючки затачивает. Охота, конечно, повидаться с Сеньковым. Потом – Духов. Охота и с Духовым повидаться. Ещё – Днепр. А вдруг окажется живописный закат? Или рассвет? А вдруг, и правда, поймаем сома? (Во что, к слову, совершенно не верится). И вообще, может, я там увижу такое, такое, какое… Не знаю, какое, но очень ценное, о котором буду помнить до конца дней своих…
Короче говоря, сначала я сдрейфил: нет, мол, Духов, не поеду – у меня дети, ёлка. А Духов – хитрый. Жаль, говорит, придётся сома ловить без тебя, но ты всё же подумай, прикинь, время ещё есть. (Нашёл-таки слабое место. Я на повторное приглашение отвечаю непременным согласием). Чувствую, в голове план закопошился, значит, дело пошло, – надо ехать.
***
…Представил, как всё будет. Утром сажусь в поезд. Погода изумительная. Солнышко. Оно заглядывает в окна, показывая пассажирам вагонную пыль. Дети галдят, возбуждённые предстоящей поездкой. Взрослые деловито устраиваются, прячут под сиденья поклажу. Провожающие ходят по перрону и радостно покуривают, – поезд вот-вот отойдёт, и можно будет вернуться к своим делам, снять с себя ответственность за отъезжающих. Я уютно устраиваюсь у окна и достаю любимого Паустовского. Колёса стучат на стыках, за окнами летит зелёное лето, и ничто не мешает насладиться непревзойдённой русской прозой.
Потом – Сафоново. День в разгаре, из его горячих недр выезжает перрон. На перроне стоит Духов. Он сосредоточен. Глаза его скользят по вагонным окнам. Одно. Второе. Третье. Наконец, они встречаются с моими, и пухлые антохины губы разъезжаются. Мы трясём руками, хлопаем друг друга по спинам и идём к вокзалу. Он пытается взять у меня сумку, но я не отдаю, – не калека, поди. Сафоново – небольшой город. Конечно, большинство домов здесь частные, окружённые садами и палисадниками. Родители Духова живут в одном из них… Картина становится размытой. Я не могу представить этих людей. Какие они? Чем занимаются? Можно лишь предсказать, что они любят своего сына, который не очень часто их навещает.
