Глава 1. Прибытие в забвение
Старый седан кашлянул последний раз и затих на заросшей подъездной дорожке, словно выдохнув душу после долгого путешествия в никуда. Алексей Морозов сидел за рулем ещё несколько мгновений, вглядываясь сквозь покрытое дорожной пылью лобовое стекло в то, что должно было стать его убежищем. Усадьба Волковых возвышалась перед ним, словно декорация к готическому кошмару – трёхэтажное строение девятнадцатого века, чьи стены когда-то сияли белизной, а теперь покрылись серо-зелёными пятнами сырости и плесени. Ставни висели криво, некоторые совсем отвалились, обнажая чёрные провалы окон, которые смотрели на мир с безразличием слепца.
Он медленно открыл дверцу автомобиля, и звук скрипящих петель разорвал мёртвую тишину окружающего пейзажа. Воздух ударил в лицо запахом прелой листвы, гниющего дерева и чем-то ещё – чем-то неуловимо неправильным, что заставило его инстинктивно сморщиться. Деревня Волково раскинулась позади него, как кладбище заброшенных надежд: покосившиеся заборы, пустые оконные проёмы домов, из которых давно ушла жизнь, и редкие столбы дыма из печных труб, свидетельствующие о том, что здесь ещё теплится какое-то существование.
Алексей потянулся на заднее сиденье за единственной потёртой спортивной сумкой – всем, что осталось от его прежней жизни после развода. Тридцать пять лет, а багажа меньше, чем у студента, уезжающего на каникулы. Он усмехнулся горько, вспомнив последние слова Елены: «Ты не сломан, Алёша. Ты просто слишком боишься быть целостным». Интересно, подумал он, что бы она сказала, увидев его сейчас – стоящего перед полуразрушенным особняком с единственной сумкой в руках, словно последний герой апокалиптического фильма.
Гравий хрустел под ногами с влажным, неприятным звуком, будто он шёл не по камешкам, а по раздавленным костям мелких животных. С каждым шагом к парадному входу дом казался всё больше и внушительнее, его разрушающиеся стены словно нависали над ним, готовые рухнуть в любой момент. Плющ обвивал колонны крыльца, как змеи, душащие свою жертву, а ступени покрывала скользкая зелёная плесень, делавшая каждый шаг потенциально опасным.
Массивная дубовая дверь когда-то была произведением искусства – резные узоры всё ещё угадывались под слоями облупившейся краски и грязи. Но теперь она перекосилась в раме так сильно, что Алексею пришлось налечь на неё всем телом, чтобы протолкнуть внутрь. Дерево застонало протяжно и болезненно, словно живое существо, которое причиняют боль, а затем дверь резко подалась, едва не сбив его с ног.
