– Банзай! – прокричал один из парней и, швырнув мокрую тряпку на пол, сорвался в сторону девушек, которые спокойно и неторопливо натирали окно. Они изредка перебрасывались между собой парой фраз и тихонько смеялись, посматривая на корчащихся в дальнем углу класса юношей. Услышав боевой клич товарища, остальные ребята без слов включились в атаку – подхватили крик и бросились следом, громко топая и размахивая руками. Теперь они были похожи на стаю разъярённых гусей – быстрых, шумных и абсолютно не страшных.
Девушки, заметив надвигающийся штурм, не растерялись. Переглянулись, молча кивнули друг другу и, ловко соскользнув с подоконника, встали вровень, заслоняя собой небольшую бутылку фиолетового цвета, в которой находилось моющее средство.
Чуть ли не врезавшись в них, парень резко затормозил, скользя по мокрому полу. Он вскинул руки, будто сдаваясь, и с надрывом произнёс:
– О-о-о… – прохныкал юноша, глядя на них с выражением вселенской обиды. – Профессор Браун наказал весь наш курс, – добавил с нажимом, – Весь!
Он скрестил руки на груди, выпрямился и уже гораздо громче, с вызовом в голосе, выпалил:
– Так почему, чёрт возьми, моющее средство только у вас? Вам – пшик-пшик – и всё сияет! А мы, между прочим, ползём по полу, оттираем краску ногтями и вспоминаем, за что, вообще, живём! Это несправедливо!
Он стоял перед ними, пыхтя, как чайник, и искоса поглядывал на ту самую фиолетовую бутылку, будто та могла внезапно вырваться и сбежать к нему в руки.
Девушки переглянулись – в их взгляде читалось веселье и лёгкое презрение, как будто перед ними выступал клоун, которого гастролирующий цирк забыл взять с собой. И прежде чем кто-то успел ответить, из-за их спин вышла фигура.
– Томас, будь мужиком в конце-то концов! – прозвучал голос, холодный и уверенный, как пощёчина.
Бонни Рид появилась, будто из воздуха: прямая осанка, на лице – ни тени сомнения. Губы, пухлые и чуть приоткрытые, были поджаты с таким выражением, будто каждое слово, сказанное ей в ответ, уже обречено на поражение. Карие глаза смотрели прямо на Томаса – твёрдо, без единой уступки. В длинных, вьющихся каштановых волосах, играли лучи солнца, придавая ей почти героическое сияние. На шее покачивался серебряный кулон в форме клевера, а белая майка и джинсы с потёртостями, словно кричали о том, что перед вами не девочка из уютного кружка рукоделия, а та, кто может поставить любого парня на место.
