Короткая шерсть кофейного цвета переливалась под светом фар, здесь было слишком малолюдно, чтобы ставить фонари на каждом шагу. Топот копыт был не слышен, из-за разрывающей перепонки музыки, что играла в авто, и скулящее мычание потерянного животного, стало заметно, лишь когда оно превратилось в завывающий рык, не свойственный травоядным. Водитель ударился о лобовое стекло, оставив на нём трещину, такую же, как на своём черепе. Копыта уже не били по асфальту, ровно лёжа ближе к обочине, их обвивали колоски травы. Картина вырисовывалась страшная, один рог вошёл в стекло продырявил его насквозь, мужчина, что был за рулём, чудом не вонзился глазом в кость животного, лужа крови разливалась по сухому асфальту. Но меня больше не пугал вид крови, работа хирурга давала о себе знать, а вот лес, в нём что-то было не так…
Моё тело вздрогнуло, во мгновение отойдя ото сна. Это парнокопытное животного, до сих пор крутилось кровавым образом перед глазами. Не понимая ничего, я весь сжался в одеяле, даже не заметив, что случайно придавил жену. Она была довольно спокойной и привыкшей к моим кошмарам, поэтому лишь протяжно замычала в протест от сильных объятий.
– Прости… – прошептал я ей на ухо, вжавшись лицом в каштановые локоны. Казалось, всё так обыденно, и кошмар должен забыться спустя пару минут, может час, но почему-то сердце билось, как бешенное на протяжении всего утра. Будильник звенел, предупреждая, что пошёл седьмой час, но я не слышал его, из-за свистящего чайника и бушующего под моими ногами сына, который не мог перестать играть с мягкой… Опустив глаза, я увидел у него в руках игрушку плюшевой коровы. Сердце в пятки ушло, руки ослабели, чуть не пролив на ребёнка кипяток.
– Сергей! Выключи будильник! – раздался голос моей женушки из ванны, приглушённый шумом от фена. Я вновь сузил глаза, оперся, цепляясь, пальцами за столешницу. Весь этот шум выводил из себя и откуда-то из груди не выходило противное, липкое чувство тревоги. Вроде выходной, сегодня меня ждал насыщенный день, полный радости, но всё портило плохое предчувствие. В какой-то момент, я начал его ненавидеть.
– Тимур… – я опустился на одно колено, перед сыном, опустив надежду заварить себе крепкого чая. – Хочешь к дедушке на ферму? – с широкой, натянутой улыбкой, проговорил я, словив на себе сонный взгляд ребёнка. Он улыбнулся, сильнее сжал пальцами игрушку-подушку.
